18 ноября
Сегодня представлялся командиру 199-го запасного батальона полковнику Смирнову. В канцелярии я застал пришедшего раньше меня Речникова и двух незнакомых прапорщиков. Только теперь я увидел, что забыл надеть шпоры, порядочно надоевшие мне. Я снял их на другой день по приезде домой. Пожалел. Но что поделаешь! Писаря в канцелярии перед кабинетом командира батальона неохотно встали при нашем входе. Ни один из нас не знал, что нужно сказать, и писаря, постояв несколько мгновений, опустились на свои табуреты и снова погрузились в бумаги.
Энергичный прапорщик, отрекомендовавшийся адъютантом, узнал наши фамилии и пошел докладывать полковнику. Первым идти представляться выпало на долю незнакомого прапорщика в пенсне, по фамилии Стышнев. Через пару минут он вылетел из кабинета красный и потный. Адъютант вызвал Речникова. Тот, отважно звеня шпорами, скрылся за дверью.
Только теперь Стышнев обрел дар речи: «Господа, снимайте шпоры. Полковник при виде их приходит в раж». Я вздохнул с облегчением, второй незнакомый прапорщик отчаянными усилиями пытался освободиться от шпор. Открылась дверь кабинета. Красный, взъерошенный, с обвисшими усами, вышел Речников, а адъютант провозгласил мою фамилию. Я вошел в кабинет полковника, небольшую комнату, скудно меблированную. Невысокий, краснолицый, толстый и седобородый полковник стоял посреди комнаты. Слегка дрожащим от непривычки голосом я произнес давно вытверженный рапорт. Полковник, посмотрев на мои сапоги, недовольным голосом поздоровался. Я стоически ожидал распеканции, так как по сведениям прапорщиков, ранее побывавших в батальоне, уже знал, что полковник Смирнов любит распекать за дело и без дела.
- У вас, прапорщик, есть шпоры?
- Так точно, господин полковник!
- Где они?
- В чемодане, господин полковник.
- Почему?
- Прошу прощения, господин полковник, я не знал, что должен явиться к вам при шпорах.
- Вот и хорошо, что они у вас в чемодане. Будете командовать ротой - тогда и шпоры наденете. А пока потрудитесь, прапорщик, шпоры не носить.
Последнюю фразу он почти прокричал. Но еще раз взглянув на мои сапоги, лишенные всяких украшений, сказал уже почти милостиво:
- Можете идти, прапорщик!
Сделав налево кругом, щелкнув каблуками и дав ногу - пригодилась артиллерийская выучка - я с победоносным видом вышел в канцелярию, и тут же в кабинет вошел последний прапорщик, я услышал его фамилию - Ращис.
- Ну как? - встретили меня Речников и Стышнев.
- Да все в порядке, - небрежно отвечал я. - Полковник очень милый человек.
Они с недоверием посмотрели на меня.
В это время дверь кабинета раскрылась, и из нее бомбой вылетел Ращис, хотя и без шпор, но красный и распаренный. В кабинете бушевал полковник. Дико взглянув на нас, Ращис снова вошел в кабинет, а через мгновение, окончательно взмокший, вылетел оттуда.
Не сговариваясь, мы дружно пошли к выходу, надели шинели и вышли во двор, где нас догнал адъютант.
- Господа! Получите назначение. Приказ будет отдан сегодня.
Оказывается, Ращис, отдавая рапорт, приложил руку к виску, забыв о том, что он без головного убора.
Тут полковник и взял его в оборот:
- К пустой голове руку не прикладывают, устава не знаете, чему вас учили... - и пошел и пошел. - Выйдите вон, прапорщик. Представьтесь еще раз.
Таково была наше первое знакомство с командиром запасного батальона.
Свободное копирование
