Город, попавший в эпицентр сражения на Курской дуге и полностью разрушенный, отстраивался заново. Начали ходить автобусы. Это тоже стало событием. Его сопровождала восторженная толпа, одна из самых любопытных зрительниц едва не попала под колеса. Как только её успели выхватить. Мать одного из моих друзей устроилась кондуктором и катала нас целыми днями до головокружения. Из лагерей возвращались бывшие фронтовики и «враги народа», сгинувшие еще до войны. Дедушка ждал возвращения брата, мы все ждали, но в семье говорили об этом шепотом. Открывшаяся в 1955 году областная сельскохозяйственная выставка казалась предвестником грядущей счастливой жизни. Прошло уже больше полувека с того дня, а мы все ждем этой неведомой счастливой жизни. В детстве праздники ждёшь с особым нетерпеливым чувством. В нашей семье 1 Мая было настоящим весенним торжеством, с ним связаны первые детские воспоминания. Подтянутый, красивый, в строгой черной железнодорожной форме с погонами отец. Кажется, наяву ощущаю запах крепкого трубочного табака, мужского одеколона, маминых духов, смешанный с разливающимся по дому ароматом кофе с цикорием и испеченных накануне пирогов. Громкие марши из старенького лампового радиоприемника наполняли душу радостью. Отец включал его на полную громкость, чтобы встряхнуть разоспавшихся домочадцев. Бабушка вдруг спохватывалась, что не вывешен на заборе флаг и торопилась во двор, неся его перед собой как штандарт победителя. Через мгновение она уже прилаживала к почерневшим доскам вылинявший кусок алого сатина. Мама, увидев однажды за окном свекровь, карабкавшуюся на забор в свои далеко за семьдесят, крикнула мне: «Тебе не стыдно, бабушка вывешивает флаг, а ты никак не оторвешь голову от подушки». И засмеялась, сокрушаясь, что нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот регулярно повторявшийся ритуал. Дошкольницей на демонстрацию я ходила с мамой. Мы с ней всегда опаздывали. Отец уходил в депо рано, а она не успевала всех нас вовремя нарядить, накормить и выпроводить. К месту сбора у железнодорожной поликлиники добирались не без труда. Вокзальную улицу с раннего утра перегораживали грузовиками, и я, с трудом скрывая ужас, пробиралась с мамой под ними. Так же обычно перекрывались улицы, выходящие улицу Ленина, где проходили колонны демонстрантов, а на тротуарах дежурила милиция, чтобы шедшие в колоннах, не разбежались, забыв отдать свой гражданский долг. В детстве я участвовала в первомайских демонстрациях с радостным упоением. Связка цветных резиновых шаров, привязанных к флажкам, в одной руке, в другой - ветки цветущей яблони с искусственными цветами из специальной гофрированной бумаги. Как забыть непременное мороженое и газировку, а карманы, набитые шоколадными конфетами, - угощение маминых подруг, наполняли душу радостью. Подходя к площади, я самозабвенно размахивала ветками, приветствуя стоящих на трибуне. Маме приходилось придерживать мой патриотический порыв.
Потом, уже в школе, перед майскими и октябрьскими праздниками мы изготавливали массу таких веток с искусственными цветами, разноцветные бумажные вееры, которыми искусно жонглировали старшеклассники. Не было приятней занятия, чем вместо уроков, в пионерской комнате вырезать и собирать искусственные хризантемы, розы, еще какие-то причудливые сочетания растений и цветов. А уж на демонстрации колонна нашей 35 железнодорожной школы походила на сказочный карнавал. Господи, сколько радостного и необычного сопровождало праздники детства. Когда повзрослела и начала работать, ощущение праздничного подъема в майские и октябрьские торжества куда-то ушло. Не хотелось под расписку идти на демонстрацию. Особенно трудно мне было удержать своих учеников, рвавшихся домой к праздничным пирогам и куличам. На Пасху обычно устраивали субботник, а 1 Мая – обязательным было участие в демонстрации. Мальчишки из группы, где я была классным руководителем, мечтали уехать домой, в деревню, предвкушая угощение, и робко отпрашивались, не надеясь получить разрешение. Пропустить выходные - значило остаться голодным без материнской нехитрой снеди. В столовой училища кормили скудно, растущий подростковый организм требовал большего. Когда выпадали дежурства в столовой, мы, молодые преподаватели, заставляли поваров отдавать все оставшееся в котлах детям. Те жаловались директору, и нам частенько доставалось за самоуправство.
