И столица приняла на удивление сверх оперативно: вначале гостиница «Москва», а через два месяца квартира напротив Белого дома, еще через неделю на холодильнике стоял телефон. Симпатичная управдомша Нелли Сергеевна ускорила вопросы прописки и т.д. Неужели опять мой святой покровитель бабушка Татьяна Варфоломеевна замолвила слово за внучку?!
Коллектив Отдела науки, культуры и здравоохранения принял без объятий, а технические секретари без особого стеснения рассуждали о «лохматой лапе» в ЦК, иначе зачем тащить врача из Калуги. Руководство Комитета приняло меня проще всего= получила стол и стул, пока еще в здании средней школы, так мешкать нечего, маршрут готов: на четвертый день я летела в Улан-Уде проверять эту интересную республику на предмет использования медицинской техники.
На моем рабочем столе уже лежали телефонные справочники по выходящим на Отдел министерствам и ведомствам. Ищу «Медтехнику», звоню, представляюсь и прошу командировать со мной специалиста. И что же? Познакомилась с молодым человеком уже в аэропорту. И тут повезло. Он был умен, деликатен, медтехнику того времени знал досконально. Объехали всю Бурятию, от северной оконечности Байкала до монгольской границы.
Был и первый итоговый материал, он был просто принят к сведению, так как был скорее интересен, чем категоричен. У руководства никаких сетований не было = начало есть= втягивайся в систему сама.
Пришлось втягиваться на ходу. Сразу командировка в Коми АССР по школьным проблемам. И тот же итог: либеральное изложение положения дел. Причем справка начиналась словами: «Благодаря неустанной заботе Партии и Правительства о народном образовании и т.д.» Вот это не надо, сказало руководство, сразу о деле. Этот мой секретарский штамп к счастью тянулся не долго. В целом же выезды экспромтом были редко и в основном по жалобам. Отдел жалоб и писем все это принимал, а ехали отраслевики. Мне нравилась строгая плановая работа комитета. Отделам не диктовали – изучай положение дел и предлагай место, время и объект проверки. Всевозможных справочников было достаточно. Обращала внимание на некие крайности = у одних исключительно плохие показатели, а у других просто фантастика, такое благополучие. Ошибались редко, материалы шли на Комитет подчас с очень серьезными выводами. Планы отделов обобщались в общекомитетские и даже представить не возможно его невыполнение. А вот добавления бывали в виде тех же жалоб. Однажды мое возвращение из отпуска было встречено вручением билета на экспресс «Тихий Дон» - через день ехала на конфликт между местной властью и местным облздравом, вынесенный на российский уровень.
Врывались в план и массовые, правда, кратковременные выезды. Еще пример и опять с медициной. Вышло постановление о повышении заработной платы некоторым категориям медработников. Шло время, медики устали ждать и посыпались сигналы. Разъехались мгновенно, мне была предложена Вологодская область. Обобщение привезенных впечатлений досталось мне и сотруднице отдела финансовой и банковских систем. Оказалось, что банки средствами располагали, а исполнители ждали еще какой-то команды сверху. Делая сообщение на заседании кабинета министров я опять отошла от строгого стиля и заявила, что в Вологодской и многих областях пока по этому вопросу «и конь не валялся», наш суровый председатель В. Коннов в это время что-то записывал – однако воспитательные меры не последовали.
Кстати еще об одном экстренном выезде, касающемся больше Вениамина Федоровича Коннова, чем меня. А был он исключительно внимателен к каждому обратившемуся в Комитет. Из Владивостока приехала медсестра, которая не встретила понимания ни у себя, ни у Минсобеса: речь шла о профессиональном заболевании. Мне тут же было предложено ехать на место. Позвонила Министру соцобеспечения Дине Павловне и попросила отправить со мной специалиста по врачебно-трудовой экспертизе, чем удивила и рассердила министра: жалоба уже рассмотрена, а поездка на Дальний восток съест командировочные министерства за полгода. Решила немного подождать, а через два часа позвонил эксперт – мы едем!
А там было чем заняться помимо нашей жалобщицы. Достаточно сказать, что руководила этой службой женщина с золотым ртом: все зубы до одного были в золотых коронках. Проверили. На комитете дама была отстранена от работы, кое-кого подвинули с уютного места.
И все - таки план выполнялся всегда, правда некоторые сдвиги по срокам бывали. Об одной из причин вспоминаю часто. Союзный комитет наметил тотальную проверку здравоохранения Дагестана. Бригада из штатных и внештатных лиц получилась сильной, особенно ее внештатная половина – две фигуры имели докторскую степень. Как гром среди ясного неба мне было предложено возглавить это воинство. Вот уж ехала без радости. Внештатники были внимательны и деликатны, чего не скажешь о сотрудниках союзного комитета. Амбициозность и даже капризность высказывалась от организации проверки до отсутствия мыла в гостиничном номере. Назревал бунт на корабле. Надо было держаться ради престижа Российского комитета, а мыло принесли. Работали долго, в горные районы я поехала с министром здравоохранения республики, плоскостные – по выбору. Закончили Махачкалой. Предложение коллективной работы над итоговой справкой пришлось отвергнуть: «когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет». За сутки обобщила. Обязательное ознакомление с результатом проверки у первого секретаря обкома прошло на редкость с интересом и пониманием. Присутствие представителя Союзного комитета должно быть придавало солидности. Справка без единого замечания была принята хозяевами проверки.
На второй странице «Правды» была неплохая статья Сиснева. Далее последовал звонок руководству комитетов о готовящемся партийно-хозяйственном активе Дагестана и обком просил меня принять участие. Вспоминаю эту поездку с удовольствием. Из восьмидесяти командировок такая реакция руководителей была отнюдь не частой.
Вскоре после экспедиции в Дагестан случилось еще небольшое, но памятное событие. Секретарь парткома комитета Госбезопасности пригласил встретиться с коллективом и рассказать об организации и главных принципах работы народного контроля. А к моменту приглашения комитет проработал чуть больше двух лет, и почему я первая - снова к Вениамину Федоровичу. Без долгих раздумий было сказано: «Зовут Вас – идите». Из секунды в секунды машина у подъезда, строгий кабинет пожилого человека в отличном костюме, несколько приветственных слов, и далее в зал. Среди мужчин в гражданском две-три женщины. У меня же в руках заготовка – листок – десять пунктов личных впечатлений. Внимание слушателей абсолютное. Несколько вопросов и снова кабинет начальства = короткое спасибо и бюстик Дзержинского на память. Память осталась, а о бюстике кто-то «позаботился».
Прошло еще два года, но никто больше моими впечатлениями не интересовался. Просто работали и со всей ответственностью скажу, что ездили все отделы, но большего охвата территории не было ни у кого. Вот на Курилах быть не пришлось, а от Калининграда до Сахалина, Камчатки, бухты Провидения; от полярной ночи Мурманска до Северокавказских республик – побывали везде. Хотелось получше узнать свою Россию, поэтому не покидали область, Республику пока не посетили краеведческий музей, театр и рынок.
Я часто употребляю слово неожиданность, но именно так складывалась жизнь. Скажу еще об одной: позвонила секретарь Председателя комитета и сказала, что сегодня будет в центральной части здания награждение орденами. Вам заготовлен «Дружбы народов». На следующий день пришла большая телеграмма из Калуги за подписью всех секретарей обкома. Ну и я не задержалась с ответом: «Высокую правительственную награду всецело отношу к воспитавшей меня областной парторганизации, обкому, поддержке Калужан и т.д.» Казалось пора бы вспомнить о таком понятии как скромность, но это уж точно последняя неожиданность. В тогдашней системе политучебы и Белый дом был под оком Московского Горкома КПСС. В нашем отделе занятия чаще вела я – руководству было недосуг, или малость незамогло. И снова здрасте – из большого коллектива выбор пал на меня: ждите на занятие представителя Горкома. Мой отдел заволновался, поступило предложение поделить тему «сегодняшнее мышление», всем что-то написать и т. д. Все отменила: никакой показухи, говорите, как думаете, без длинных гладких монологов, как-нибудь разберемся. Вот это было нечто! Бросила две – три затравки и понеслось. Шума было много, спорили, перебивали друг друга, вроде только начали, а уж пора кончать. В итоге: мне настольная именная медаль и соответственно к ней удостоверение, что мы «наикращие».
По существу пора и закругляться. Ровно двенадцать лет назад день в день (кстати день моего рождения) я села за рабочий стол. Как они оказались важны, нужны (эти годы) для меня. Было много сложностей, бывало просто физически трудно, но вспоминаю и руководство Комитета и весь коллектив с сердечной благодарностью за тот душевный комфорт, который был со мной постоянно.
Свободное копирование
