Поездка эта напомнила мне минскую, полтора года назад: те же лошади и попутчик (и даже с рыжей бородкой), оказавшийся доктором.
Благодаря его заботам я доехала благополучно в Москву, где он отправил меня на Нижегородский вокзал и заботился обо мне, как о ребенке. Не знаю, что было бы со мной, если бы не этот добрый доктор.
Поезд подходил к Нижнему, и у меня сердце замерло — и недаром: на вокзале вместо мужа встретил меня К. Муж писал, что он служит в Нижнем, но я почему-то об этом забыла. Я растерялась и не знала, как с ним заговорить. "Ваш муж уехал в Саратов для переговоров с тамошним антрепренером и вернется через три дня. а мне поручил встретить вас". Мы приехали в театральную гостиницу, и он тотчас повел меня к знаменитому Смолькову, который предложил мне 100 рублей за две недели, если только я могу играть купидона в "Орфее в аду" (из-за этого не ставили оперетку до сих пор). Я, конечно, согласилась и совершенно счастливая отправилась домой. После репетиции К. зашел ко мне, расспрашивал о моем житье-бытье; о прошлом — ни слова, только с особенным ударением называл меня "мадам".
Вечером я пошла смотреть, как он играл: шла его любимая пиеса, игранная им много раз в Минске, и я рассчитывала на большое удовольствие. Боже, как я ошиблась! Мне казалось, что его подменили: голос, манеры, костюм — все, что так нравилось и обращало всеобщее внимание прежде, казалось теперь противно. "Чарующая смелость" оказалась просто вульгарностью, и актер он был плохой. До чего я была слепа с моей любовью. Я не могла досмотреть спектакля и ушла страшно разочарованная. К счастью, на другой день приехал муж, и К. не заметил моего разочарования. Места муж не нашел и едва доехал до Нижнего — денег не было ни копейки. Он чрезвычайно обрадовался моей службе в Нижнем, на две недели мы были обеспечены.
Свободное копирование
