В армию я был призван 9 сентября 1941 года. Помню тихую сентябрьскую ночь, железнодо-рожный вокзал, мать со слезами провожающая единственного сына, подруга школьная (будущая жена). Гудок паровоза и поезд увозил в неизвестность. Не думал я тогда, что через три с лишним года - 2 декабря 1944 года вернусь в родной город на костылях, после ранения.
Всю ночь простоял у окна вагона, мимо проплывали знакомые родные места. Из Ирбитского военкомата уезжала группа человек 50. В Свердловске нас пересадили на специальный воинский эшелон из товарных вагонов и повезли в город Оренбург (Чкалов в то время). Смутные воспоминания остались от дорожных впечатлений. Долго стояли в Челябинске и Троицке, покупали какую-то еду, сбегали за кипятком - вот и все оставшееся в памяти. Из вагона без разрешения далеко уходить было нельзя.
Привезли нас всех во 2 Чкаловскую авиашколу штурманов. До прохождения медицинской ко-миссии разместили в каком-то здании (кажется какое-то гражданское учреждение размещалось здесь до войны). Вот тут я почувствовал только, что такое солдатская жизнь: подъем в 6.00, завтрак не досыта, целый день занят, в обед и ужин тоже не наедался. Все время мучило чувство голода. Занятий никаких не было, но день занят различными работами. Нашей песней строевой была:
Там где пехота не пройдет
И бронепоезд не промчится,
Где не пройдет угрюмый танк,
Там пролетит стальная птица,
Пропеллер громче песню пой...
Наконец, наступил день медицинской комиссии. Врачам никаких жалоб не высказал. Хотелось быть летчиком. Посадили меня на вращающийся стул, остановили и предложили встать. Встал и повалился. В общем, “рожденный ползать - летать не может”. Так мы себя окрестили. Таких, не прошедших комиссию, было много. А как хотелось домой! Была маленькая надежда, что временно отправят обратно. Было несколько ребят, которых отправили домой. Но с нами распорядились по-другому - направили в Тоцкие военные лагеря (Оренбургская область).
Унылая местность, эту скучную картину дополняла осень, тяжелое положение на фронте, мы поняли, что война - это не романтика, а тяжелейшие испытания для народа. Появились люди, испытавшие первые месяцы войны на себе. Их рассказы на многое нам открыли глаза.
