* * *
В Казанском университете, где папа читал лекции, его очень ценили, но он рвался в Москву. Перед отъездом Таты папа дал ей деловые поручения, связанные с его устройством на работу в Москве. После того, как его научного руководителя отправили в ГУЛАГ (это произошло до отъезда отца в Казань), он перевелся в аспирантуру Педагогического института имени Ленина и был зачислен на кафедру западной истории старшим преподавателем. Вернувшись в Москву, отец оставался в Институте до начала войны и параллельно с преподаванием работал над диссертацией по Средним векам. У нас дома долгие годы хранился один из основных источников его диссертации: книга “Полиптик аббата Эрминона”.
В новой семье маму приняли как родную и охотно избавляли от ненавистных ей хозяйственных забот. Все работали: бабушка - стоматологом в поликлинике, дедушка по-прежнему инкассатором, Тата училась в аспирантуре Института иностранных языков, мама стала психоаналитиком, закончив краткосрочные курсы. Так прошло семь лет до моего появления на свет и еще месяцев шесть до моего водворения в Мажоров переулок.
5 ноября 1939 г., когда мама уехала рожать меня в Ленинград, папа писал ей:
“Дорогая моя самая любимая девочка, обаяночка, светик! Пишу тебе на телеграфе на Тверской, узурпировав комфортабельное со стулом место в закутке для фототелеграмм (поэтому – тушью). Сегодня был на уроках, потом поел и поехал заниматься в университетскую библиотеку, но она закрылась уже в 6 часов, и я в изгнании. Попозже поеду к нам в институт, посижу немного на вечере. Походил по улицам и по магазинам, как это мы делали всегда с тобой под праздники, и стало так грустно-грустно, что тебя нет со мной. Вчера получили твои детские подарочки. Не знаю, получишь ли ты в срок мои цветы, я немного запоздал с поручением их передать.
Как-то не хочется сейчас писать о делах будничных, поэтому не буду писать о работе и т.п., напишу позже. Мне хочется только сказать тебе, как я тебя люблю, моя дорогая, единственная девочка, как я по тебе тоскую, как я чувствую тебя, теплоту твоих мягких упрямых губок, твой голос, твою склоненную мне на плечо головку. Не знаю, как мы выберемся из невылазного узла, связавшегося вокруг нас, но быть врозь с тобой – самое тяжелое. Очень за тебя беспокоюсь и знаю, как тебе должно быть тяжело сейчас в разлуке. Будь бодра, моя девочка, сделай свое тяжелое женское дело; будешь здорова ты и ребенок, устроимся как-нибудь и где-нибудь.
Целую тебя нежно-нежно и долго. Ты моя милая, ты моя красавица, ты моя любимая, моя хорошая. Проведи хорошо праздники. Передай привет Э.Н., Орику и Адочке, Скворцов я поздравлял уже. Опять целую тебя.
Твой весь и навсегда Ися.
Не хочется прекращать писать и уходить, здесь за письмом я как-то немножко с тобой, если не расстоянием, то всеми мыслями, чувствами, любовью, сосредоточиваясь только на тебе, моя роднусичка, моя девонька…
Еще и еще тебя целую, моя Дитенька. Твой К.”
Свободное копирование
