И действительно, 18-го числа полковой командир перебрал чуть не весь батальон поодиночке, осматривая пригонку вещей, сапоги, ранцы и прочее. Затем, поблагодарив батальонера и ротных командиров за отличное состояние батальона, пропустил нас "справа по отделениям", пожаловал людям по чарке водки, раздалось: "Покорно благодарим ваше высокоблагородие!", и батальон ушел с плаца.
А 19-го числа часу в 10-м утра, еще раз осмотренные, мы выступили в Шуру, провожаемые женским населением Ишкарты, перед которым ротные песенники постарались лихо затянуть свои: "Сени, мои сени, сени новые, кленовые, решетчатые!" с аккомпанементом барабана, бубна, ложек и припляской ложечника.
Когда мы поднялись на гору и оставшиеся за нами в лощине серые земляные крыши штаб-квартиры стали исчезать, я почувствовал облегчение, как будто вырвался из заточения на свободу. Человек нередко без видимой причины чувствует антипатию к другому человеку; у меня бывала такая антипатия и к некоторым местам. К этому разряду на Кавказе принадлежали Ишкарты и еще некоторые другие, о которых придется говорить позже.
В Шуре мы простояли три недели, занимаясь хождением в караул, при этом мне по очереди пришлось несколько раз быть визитир-рундом, то есть обязанным обходить все караулы и посты, поверяя их исправность.
Ночью, особенно в скверную погоду, это было сущее наказание; часовые расставлялись кругом по валу, которым Шура, как и всякая штаб-квартира, была обнесена, -- протяжение в окружности составляло несколько верст. В потемках, по невылазной грязи, по ямам, рытвинам, всяким колдобинам, под проливным дождем или снегом, при пронзительном ветре два раза за ночь совершить сонному такое путешествие тоже составляло своего рода подвиг. Большинство офицеров ограничивалось одним разом, иные и вовсе не ходили, полагаясь на унтер-офицеров и заходя только на гауптвахту расписаться в книге, что в таком-то часу обошел и нашел все исправно, но я не рисковал: на грех мастера нет, и ну, думаю себе, вдруг как назло случится какое-нибудь происшествие и окажется, что я не ходил поверять постов -- ведь под суд отдадут! К счастью, за все это время в Шуре стояла хорошая погода, и визитир-рундство не так было тяжело, как пришлось мне его испытать немного после, в самое мерзейшее время года в Ишкартах.
К 19 сентября возвратились в Шуру апшеронцы, остававшиеся на Гамашинских высотах, и нашему батальону приказано выступить в Большие Казанищи на зимние квартиры.
Свободное копирование
