Но стоит приглядеться ко всему происходящему повнимательнее, и начинаешь обнаруживать, что видимая стихийность прикрывает четкую организованность – толпа собирается по сигналам, недоступным постороннему наблюдателю, шествует по продуманным невидимыми руководителями путям, срывается на вопль по команде и так же по команде умолкает. Как волосок не упадет с головы правоверного, если того не пожелает Аллах, так и ни один перс никогда, ни в 1829, ни в 1979 году, не поднял бы руку на иностранца, если бы не была на то воля сильных мира сего. Фанатичная толпа, исламский фанатизм, фанатики! Как зловеще, беспокояще, одинаково тревожно звучит это слово на европейских языках, и насколько далек вкладываемый в него смысл от действительности. Фанатик – это бородатое существо с налитыми кровью глазами, оно молится пять раз в день и непрерывно бормочет под нос мистические заклинания из Корана, мечтает о героической кончине во имя ислама, с автоматом в руках выискивает неверных, расстреливает их, а раскаявшихся обращает в собственную веру, слепо обожает имама Хомейни и презирает все земное. Есть ли такие люди в Иране? Едва ли.
Шиитам свойствен рационализм, основанный на глубокой, искренней вере в правоту своего дела. Они люди дисциплинированные. Перс – фанатик только в том смысле, что в системе его моральных ценностей жизнь не ставится выше убеждений. Скорее даже и нужна жизнь для того, чтобы не ушло в небытие то, во что верил сам, его отец, деды и прадеды.
То, что называется фанатизмом, явление оборонительное, а не наступательное. Долго, бесконечно долго сжималась пружина народного терпения, и когда свалился невыносимый гнет монархического и чужеземного засилья, она распрямилась. Каждой революции свойственны эксцессы, без этого она не могла бы быть революцией. Истоки эксцессов понять сложно, зачастую невыгодно, и тогда на помощь приходит емкое и мрачное слово «фанатизм».
Смутные времена. Мы, советские люди, в этой стране живем в атмосфере явного недоброжелательства. Я выхожу из посольства. На стене напротив крупными буквами написано: «Марг бар джасусане шоурави» (смерть советским шпионам), «Марг бар тудеиха» (смерть тудеистам). За углом, на стене посольства профессионально выполненная надпись: «Смерть советским!» Я – советский. Надо делать вид, что надписей не замечаешь, дабы не доставлять удовольствия наблюдающим. Погода отличная, настроение хорошее, и мелочи его не испортят.
Навстречу мне идет иранская девушка. Одета она в серый балахон, черный платок надвинут на самые глаза, в руках книги. Маленькая, худенькая и серьезная фигурка вежливо обращается ко мне: «Вы из этого посольства?» – «О, да!» (Она, конечно, спросит, как можно поехать на учебу в Советский Союз, и я попытаюсь объяснить, что сейчас это просто немыслимо. Я весь внимание...)
«А почему вы социал-империалист?» – так же вежливо (о, змееныш!) спрашивает девчушка.
«Извините?» – единственное персидское выражение, приходящее на ум, и на лице, как вспоминаю я потом, приветливая улыбка, в данной ситуации выглядящая глупо.
«Почему вы социал-империалист?» – повторяет иранка и, не дожидаясь ответа, торжествующе идет своей дорогой.
Великий персидский язык полностью покидает «социал-империалиста» в эту ответственную минуту и не позволяет нанести обидчице удар хотя бы в спину. Согнав с лица глупую ухмылку и приняв достойный вид, он твердым шагом идет по плитам тротуара, размышляя о причудливых воздействиях революции на молодые головы.
Постепенно у меня вырабатывается привычка к обидам, но тем не менее они наносятся так внезапно и такими добродушными на вид людьми, что язвят еще горше, чем газетные официальные уколы.
Подходит на улице же застенчивый, приветливый иранский паренек, чисто и просто одетый, улыбается и негромко, не пытаясь привлекать внимание прохожих, говорит: «Смерть советским!» Есть, конечно, есть объективное, очень нелегкое для нас обстоятельство: иракские самолеты, грозящие Тегерану, сделаны в СССР... Это наглядная агитация не в нашу пользу – паренек, зацепивший меня колким словом, может через день-другой уже оказаться на хузистанской равнине под градом снарядов, тоже произведенных в Советском Союзе. Не объяснишь ему, кто повинен в войне, в том, что гибнет молодежь, что северный сосед объявлен врагом Ирана и ислама.
Наши друзья в Иране – они есть, их немало – молчат.
Свободное копирование
