Моя биография - 16

Жизнь людей в деревнях зависела от наличия пахотной земли и от трудолюбия крестьянских семей.

  Как выглядело среднее хозяйство в наших местах, скажу на примере наших соседей Трофимушковых. Их двор к началу 1918 года можно отнести к зажиточным середнякам. В семье 10 человек — два женатых брата, их жены, дети и еще вполне трудоспособные родители. Держали 3 рабочих лошади, 7 коров и телят, 6—7 овец (летом с ягнятами до 20), свинью, с десяток кур. Земли имели на 4 ревизских души, пахотной 6—7 гектар. Жили в двух домах, а скотный двор и другие постройки были общими. Семья отличалась удивительным трудолюбием: в поту от зари до зари. Под руководством старика-хозяина все работы исполнялись быстро и ладно. Отличались Трофимушковы и совершенно трезвым образом жизни, не принимали на дух даже бражки. Вообще-то о спиртном в рабочую пору тогда не вспоминали и в других семьях. Хмельное — только в престольные праздники и на свадьбах.

  Мы жили победнее, хотя в 18-м году тоже начали подправляться. До весны имели своей земли на одну ревизскую душу и на полдуши арендовали у семьи, в которой хозяин не управлялся с наделом из-за плохого здоровья. Хлеба от собственного урожая едва хватило до выборов в первый сельсовет. Зерно и муку покупали. Отец уже работал в собственной кузенке (сарай, меха, наковальня, инструменты), но зимой уходил подзаработать денег на лесозаготовки. До раздела хозяйства с Владимиром, который переселился в новый дом, у нас было 2 лошади, 3 коровы, 4 овцы, куры. Василий, не побывав дома, стал красноармейцем. Их кавалерийская часть из старой армии перешла в новую. Ираида вышла замуж. Дмитрий, Мария и Юлья стали полноценными работниками. Для сытого и зажиточного бытия нам не хватало только пахотной земли.

  Быт наш оставался бедняцким. Кроватей в доме не было, спали на полатях, на печи, на широкой скамейке и на полу. Спавшие на полу имели преимущество: если остальные ложились на домотканые половики и другие подстилки, то на вымытый пол раскладывали набитые соломой постели. Укрывались теплыми стегаными одеялами, тулупами, шубами. Хватало на всех и перьевых подушек. О простынях понятия не имели. Почти всю одежду шили из домотканого холста. Ситцевые платья в то время многие невесты хранили от венчания до старости, а жених надевал кумачовую рубаху по праздникам от венца до могилы. Наша бабушка легла в гроб в том платье, в котором венчалась — это было обычаем. Обувь — летом и осенью лапти из березового лыка, зимой валенки. Но для праздников и поездок в гости каждый молодой парень старался приобрести кожаные сапоги, которые хранились и носились много лет. Женщины для праздничных выходов имели башмаки.

  Не лучше нас жили и другие многодетные семьи. На все Щелканово только в трех домах висели часы-ходики с гирьками, время узнавали по петухам, по солнышку, по рассветам, по сумеркам. Самовары были у всех, но кипятили их только после бани и в церковные праздники да при появлении желанного гостя. Чай пили так, что в нашей большой семье фунта кускового сахара (400 г) хватало на полгода. Иногда вместо сахара «подсасывали» чай с соленым груздиком во рту. В бане мылись каждую субботу. Это правило нарушалось только в сенокос и жатву — изматывались на работе, пот и грязь смывали купанием в реке. Каменки в банях топились по-черному, без дымоходов. Когда не было мыла, пользовались щелоком (кипятком на золе).

  Даже в крепких хозяйствах не было железных плугов, какие появились позже, в 20-х годах. Не было и борон с металлическими зубьями. Пахали сохами с железным подсошником, рыхлили и ровняли пахоту деревянными боронами. Привезенные с поля снопы подсушивали в овинах, потом молотили их цепами в гумнах. Абсолютно все сельские работы исполнялись человеческими руками и лошадиной тягой.

  Еду обильную и сытную видели только в праздники. В будни питались скудно. Мяса в будние дни не бывало на столах у большинства односельчан. Да и имевшие мясо в достатке ели его только в «скоромные» дни. В пост нельзя было принимать ни мясной, ни молочной еды. Посты же соблюдались каждую среду и пятницу в обычное время и беспрерывными «постными» неделями: семинедельный великий пост, Филиппов пост, петров пост. Выращивали и ели много редьки — редька с квасом, редька с луком, лакомством считалась тертая редька с растительным маслом. Варили «крупянку» — полукашу, полусуп из овсяной крупы, постный суп из серого гороха. Готовили блюда из грибов, ягод, всевозможной лесной и огородной зелени. Молоко с кислинкой и свернувшуюся простоквашу подавали после снятия сливок. Из сливок сбивали масло, растапливали его и хранили к праздникам.

  Зато в праздники всего вволю! И наваристые щи из баранины, и вареное-жареное мясо, и каши с топленым маслом, и пироги с разными начинками, и сладковатый овсяный кисель. Иногда наголодавшиеся люди в праздник обжирались и болели.  Пили в праздники обычно самодельное пиво (ячмень и хмель выращивали многие) и самодельную же медовую бражку. На казенную водку не было денег, а самогона в наших местах не гнали. Никому в голову не приходило переводить драгоценное зерно на вредную для здоровья сивуху. Зерно на наших усеянных каменьями суглинках добывалось тяжело. Праздничное веселье искрилось не столько от пива и бражки, сколько от забытья будничных хлопот, от радующего глаз застолья, от приветливого общения друг с другом, от шуток, прибауток, задорных частушек и плясок под гармошку. Шумное веселье время от времени прерывалось протяжными старинными песнями.

  За порядком в деревне жители присматривали по очереди, обозначенной на «батоге» — оструганной с одной стороны толстой палке. У кого батог, тому и собирать сходку, оповещать о сборе податей, следить за исправностью ограждений на полях, чтобы скот не забрел на посевы, не упускать из вида появившегося в деревне бродягу. Отбудешь свою неделю — передашь батог следующему по очереди. Большинство жителей были неграмотны. Поэтому хозяйства на батоге обозначались не буквами, а «пятнами» — вырезанными ножом знаками в виде крестиков, палочек, углов, колец, дуги и пр. Такими же «пятнами» обозначали жерди своего огорода, колокол у коровы, хомуты, лопаты, другой инвентарь.

  Все спорные вопросы, в том числе и между родственниками, а также меры по наказанию за различные проступки обсуждались и решались на сходах, где присутствовали только мужчины.