Я ехал в Нью-Йорк с твердым намерением поработать там, главным образом заняться портретами. Это оказалось невыполнимым, ибо за хлопотами по организации выставки, а потом по приему представителей прессы, печатанию каталога и за беседой с публикой у меня не было ни единого свободного дня. Мне удалось только написать вид на Нью-Йорк из окна нашей выставки. Было под вечер. Последние горячие лучи солнца освещали пестрые дома еврейского квартала, создавая живописно-интересный контраст с синевой виднеющегося вдали Гудзона. Я написал этюд в один сеанс, выбрав два часа во время устройства выставки. Этот этюд успел попасть и на самую выставку.
Кроме того, я написал после окончания выставки портрет врача Михайловского, известного клинициста, уроженца Сибири, некогда окончившего Военно-медицинскую академию в Петербурге и лет двадцать назад эмигрировавшего из России.
Я пользовался каждым свободным часом, чтобы ходить в замечательный Нью-Йоркский музей - "Metropolitain museum". Нет возможности перечислить все выдающееся, что собрано в его стенах, начиная от предметов египетского искусства и культуры и кончая новейшей живописью. Чрезвычайно мешает его систематическому обозрению чересполосная система его экспозиции, получившаяся вследствие бесчисленных завещательных дарений, с вытекавшей из них необходимостью выделять каждое завещаемое собрание в обособленные залы, объединяющие самые разнообразные предметы вместе с картинами.
Сильное и радостное впечатление произвел на меня опыт размещения в одном обширном зале картин художников эпохи Возрождения, XVIII века, XIX и новейшего времени.
На одной стене рядом висят картины Тициана, Веронезе и Эдуарда Мане. И самое замечательное, что последний не только не уступает своим "Положением во гроб" великим венецианцам, а определенно бьет их как неожиданностью композиции, так и формой и цветом. Эта картина, с крыльями ангела, переливающимися цветами радуги, - подлинный шедевр.
Далее висят Морони и Рейнолдс, а около них Ренуар - групповой портрет г-жи Шарпантье с дочерью, девочкой лет десяти, играющей с большой собакой. Опять шедевр, и снова не уступающий, а превосходящий стариков.
Тут же висят замечательные пейзажи Клода Моне, пейзажи и натюрморты Сезанна: каждый из них в своей области властвует, выдерживая конкуренцию с Хоббемом, Снейдерсом, Фейтом и барбизонцами.
Кроме этого главного музея есть превосходные вещи новых художников в музее Бруклина и еще больше в знаменитых частных собраниях Нью-Йорка и Филадельфии. Таких импрессионистов, каких довелось видеть здесь, пожалуй, нет нигде в Европе.
Но наряду с первоклассными собраниями в Америке немало и собраний, на пятьдесят процентов состоящих из подделок. Особенно много я их нашел в прославленном некогда, собрании дирижера Странского, где были десятки фальшивых Мане и особенно Ренуаров. Из последних один какими-то судьбами попал позднее в Дрезденский музей, чем я был несказанно озадачен.
Свободное копирование
