Был в то время в Нью-Йорке еще один русский художник, окончательно перекочевавший в Америку, - казанец Николай Иванович Фешин, отличный портретист, стяжавший заслуженное имя. Его "протекторы", вызвавшие его из России еще до революции по одному лишь портрету, имевшему успех на выставке института Карнеги в Питтсбурге, организовали при нас его персональную выставку, которая прошла с большим успехом. Позднее он стал профессором высшей Нью-Йоркской школы живописи.
Одним из лучших на выставке был его портрет Давида Бурлюка.
Не знаю, снял ли сейчас Бурлюк свой знаменитый жилет из золотой парчи, вывезенный еще из Москвы, сперва в Японию, а оттуда в Америку, но тогда он красовался в нем на всех выставках. Фешин написал его в этом "историческом" жилете. Весь футуризм Бурлюка был напускным трюкачеством, дешевкой, как и его маловразумительные картины. В Нью-Йорке он был "на учете" левого торговца картинами, имевшего небольшую, но верную и твердую клиентуру среди коллекционеров. Однако одних этих клиентов не хватало и приходилось зарабатывать деньги литературным трудом. Бурлюк писал обзоры выставок.
Он был циник и анархист чистейшей воды.
Е.И.Сомов, знавший Нью-Йорк, его нравы, вкусы и моды, нашел нам прекрасное выставочное помещение на двенадцатом этаже огромного доходного дома, в центре города. Это был обширный квадрат с целым лесом вертикальных балок, среди которых мы живо при помощи картона соорудил непрерывную анфиладу зал. Вышла выставка на славу.
Расставляя свои картины, я в первый раз получил возможность охватить взглядом все здесь собранное. Всего было двадцать с лишним вещей, разных эпох, что давало возможность сравнений и заключений. Кроме вещей, прибывших из Мальме, здесь были все главные этюды и картины, написанные летом 1923 года в Крылатском. Мне казалось, что последние были несомненным шагом вперед по сравнению с предыдущими. Это было общее убеждение и моих товарищей. В чем заключалась разница и в чем сказывалось преимущество?
Преодоление импрессионизма дало мазку большую свободу, чем сразу освободило и трактовку формы и живопись, упростившуюся, более приблизившуюся к синтезу. В работах всех последних лет я оказался в ближайшем соседстве с "Бубновым валетом" и его живописцами. Поэтому мы вскоре основали вместе, объединившись с "Маковцем", новое "Общество московских художников", сокращенно "ОМХ".
Смотр меня успокоил. Мои картины имели значительный успех, печатались во всех газетах и журналах, и публика все время толпилась перед ними. Я получил несколько предложений остаться в Нью-Йорке, открыв в нем частную художественную школу, успех которой мне гарантировали.
Свободное копирование
