Так потекли - день за днем - годы в Манежном переулке. После сената Федор Михайлович уезжал обедать в Английский клуб, на Михайловской площади, и, если не засиживался там с какими-нибудь интересными для него людьми, приезжал часам к восьми домой. К этому времени и я должен был приходить. Если ему надо было быть где-нибудь на вечере, он предупреждал меня об этом заранее, либо лично заезжая ко мне в своей карете и посылая наверх карточку с карандашной припиской, либо присылая еще с утра кучера или помощника Ивана, молодого парня Алешу. Когда мне хотелось пойти в театр, я также предупреждал
Как только он приезжал, подавался чай и до чтения он рассказывал какие-нибудь новости или говорил об интересной встрече в клубе. После этого быстро прочитывали газеты и переходили к "делам". Если они были «тоненькие», оставалось вдоволь времени для чтения какого-нибудь интересного низведения - французского романа, французской или немецкой книги логического, юридического, экономического или философского содержания. Часто приходилось читать книги, недоступные для простых смертных, приносившиеся или присылавшиеся Победоносцевым, с которым со времен их совместной профессорской деятельности в Московском университете Дмитриев продолжал сохранять хорошие отношения, расходясь с ним во взглядах политических. Так прочли мы запретную историческую новинку - историю Екатерины II Бильбасова, в которой впервые документально доказывался факт насильственной смерти Петра III и безмолвного участия в ней Екатерины. Так читали мы запрещенные книги Ренана, читали много вновь найденных статей Герцена, немецкие статьи Лассаля, письма Бакунина. Но самыми интересными были рукописи, не разрешенные к печатанию и приносившиеся в Манежный переулок редактором-издателем "Русской старины" М.И. Семевским. Мы прочли записки фаворита Екатерины II, де Санглена, значительная часть которых, наиболее пикантная, была цензурой вычеркнута.
Свободное копирование
