Вместе с военным билетом мне дали еще бесплатную путевку в Сочи.
Морская вода, Мацеста, ванны, санаторное лечение заметно поправили мое здоровье. Стала проходить боль в позвоночнике. Дома по утрам я делал холодные обтирания, а позже стал регулярно посещать плавательный бассейн. Постепенно прекратилось тремоло в пальцах. Нервная система приходила в норму. Я даже вроде бы помолодел...
Но сразу по возвращении из санатория на меня обрушился град больших и малых жизненных неурядиц. Оказалось, что жить мне в Москве негде. Квартирка в деревянном доме, в которой я с родителями проживал почти с рождения и до призыва в армию, нам не принадлежала, мы ее арендовали у частного владельца. Хозяева дома не пожелали прописать меня на площадь, занимаемую мамой после смерти отца, а без прописки нельзя было поступить на работу. Как не имеющий московской прописки и не работающий, я подлежал высылке из Москвы за нарушение паспортного режима и за так называемое тунеядство... Вот такой заколдованный круг был обусловлен нашими законами.
Жить негде, да и не на что. Из маминой мизерной пенсии в двадцать три рубля ежемесячно надо было отдавать хозяевам дома двадцать. На жизнь вдвоем оставалась трешница. На такую «могучую» сумму даже порядочной веревки, чтоб повеситься, не купишь.
Начались нудные, унизительные, а главное, совершенно бесполезные хождения по государственным учреждениям. Хорошо, умные люди надоумили: «Надо поставить участковому милиционеру пол-литра водки».
И действительно! Обманным путем он тут же забрал у хозяев домовую книгу и оформил мою прописку. Хозяева подали в суд. Но суд судом, а я все же успел поступить на работу.
Многие месяцы продолжалась судебная тяжба. Один суд выносил постановление об аннулировании моей прописки, и я должен был скрываться от милиции до тех пор, пока более высокая судебная инстанция, по ходатайству организации, в которой я работал, не отменяла это решение. Потом все начиналось сначала. Пришлось дойти до главного прокурора Москвы, небезызвестного тогда Малькова. Он изобразил хорошо отрепетированное негодование в адрес волокитчиков, сказал, что берет дело под личный контроль и что все будет в порядке... Как и следовало ожидать, ничего не изменилось. Мои мытарства продолжались многие годы.
Вариант решения проблемы женитьбой на женщине с жилплощадью мне не подходил. Я сделал свой выбор — женился на девушке, у которой, так же, как и у меня, ничего не было. До этого она жила с родителями в крохотной комнатенке, где и без меня ютились четверо.
Несколько дней Ира жила у нас. Но явился милиционер и потребовал, чтобы жена здесь не находилась, а жила по месту своей прописки, у родителей... Тут и водка не помогла.
— А в гости ко мне она имеет право прийти?
— Если б не была женой, то имела бы право, а жёны к мужьям в гости не ходят...
— А если мы расторгнем брак?
— Тогда другое дело...
Неоднократно после одиннадцати ночи являлась милиция и — если заставали Ирину — требовала, угрожая штрафом, удалиться.
Пришлось нам перебраться в дровяной сарай ее родителей, где каждую ночь приходилось отражать атаки обнаглевших крыс.
Свободное копирование
