В том же восьмилетнем возрасте моя дочка комментировала рекламу. Рекламировалось... молоко! Не продукция какого-либо совхоза-гиганта с гордым названием «Красный Октябрь» или «Имени Первой Пятилетки», а молоко как таковое. Ленинский проспект. Путь следования туристов. Гигантский плакат сулил молочные реки, кисельные берега страны социализма — пейте молоко! «Разве людей надо уговаривать пить молоко?» — спросила моя дочка. «Это чтобы не ленились стоять в очереди за молоком», — сказала я.
Если нет нехватки, она создается искусственно, иначе обладание товаром не принесет никакой выгоды.
Ценность информации о наличии товара зависит от количества товара и от насыщенности рынка данным товаром, но зависимость эта не прямая.
Возьмем картофель. Информация о том, что картофеля нет и не будет, гроша ломаного не стоит. Но ничего не стоит и информация о том, что все овощные магазины ломятся от картофеля. Максимальную ценность имеет информация при определенной степени нехватки картофеля.
Какова эта степень? Соотношение между насыщенностью рынка товаром и ценностью информации о товаре можно изобразить в виде кривой. Насыщенность рынка — в процентах от потребности на оси абсцисс. Ценность информации — на ординате. Кривая пересекает ось абсцисс дважды — в нулевой точке и при стопроцентном насыщении рынка — ешь, не хочу! Мне кажется, что формула, выражающая зависимость явлений, связанных со случайными процессами, здесь та же, что и формула энтропии Н = — Рlog Р. Если это так, ценность информации о наличии товара максимальна при тридцатипятипроцентном насыщении рынка товаром. Продавец картофеля извлекает максимальную выгоду из своей должности, когда приблизительно две трети покупателей вынуждены обходиться без картофеля.
Возникает вопрос: кому хуже всего в силовом поле циркуляции информации? Ответ ясен — рабочим и ученым, тем, кому нечего предложить на свободном рынке циркуляции информации. Неутоленность одних — источник обогащения других. Жалкое обогащение, не сравнимое с наживой привилегированных, но много больше, чем ничего.
Теперь вернемся к началу. Почему так бездушно обходились со мной подавальщицы диетической столовой в Пятигорске? Я была неугодным клиентом. Чаевые — пустяк по сравнению с тем, чего ждет официантка от клиента желанного. Мне уготована роль — демонстрировать контраст. Действия белого халата, ведающего впуском в столовую, носили другой характер. Стратегия халата относилась к той же категории, что и стратегия кассира гостиницы Ташкентского аэропорта и начальника аэропорта в Турочаке. Цель — создать видимость дефицита. Лихачев, Малецкий и я демонстрировали то, чего на самом деле не было, — превышение спроса над предложением. Одесские столы для шахматистов убивали одним ударом двух зайцев: канализовали обслуживание и демонстрировали дефицит.
Никто из персонажей не переступал грани, отделяющей закон от беззакония. Невинность соблюдена, капитал приобретен.
Не жизнь — малина. Ни малейшего стимула выражать недовольство режимом у людей, вовлеченных в сферу информационного рынка, нет и быть не может. Люди эти — не спекулянты, не взяточники, их рынок ничего общего с черным рынком не имеет. Они спят спокойно. То, что их действия отбрасывают тень на жизнь всего общества, — им и померещиться не может.
Рынок натурального обмена информацией — явление не только экономическое, но и морально-этическое. Каждый становится жертвой его разлагающего влияния. Новые экономические отношения, в которые граждане вынуждены вступать, вносят свою долю в деморализацию общества, вместе с лживой пропагандой, вместе с философией, согласно которой цель оправдывает средства, а этика, как и научная истина, носит классовый характер. Свободный рынок информации — маленький добавок к ржавчине, разъедающей души людей Большой зоны, наряду с тайной слежкой, стукачеством, с жестокостью наказаний, со смертной казнью.
Свободное копирование
