Во время экспедиции 1965 года мы были компанией Володина. Иное дело в 1966 году. Книга о Менделе в печати. А новая — о Павлове — причиной тому, что Володин в любом месте, куда бы мы ни приезжали, находит собратий по перу и пьянствует с ними. Но в тот миг, как нужна его помощь, или просто ему надлежит быть на месте, — он тут как тут. Асеев и Шварц хотели сделать из меня писателя, но не смогли. Володин вывел меня на арену. Вы уже догадались, что мои творенья годились только для самиздата.
Двери всех исследовательских учреждений, занятых рыбным делом, которое Володину предстояло осветить на страницах «Литературной Газеты», широко открывались перед ним.
Его овевала слава моего отца. Он потащил меня в Тихоокеанский рыбный институт, и там в кабинете директора я рассказывала сказки, которые сочинял отец. Седовласый директор плакал настоящими слезами, вспоминая отца, и я решила его посмешить.
Осенью того же года я уехала в Крым к мухам. Получаю на почте Никитского сада письмо от Володина. Он твердо решил писать книгу об отце, не буду ли я так добра написать ему те сказки, которые я рассказывала в Петропавловске-на-Камчатке директору Рыбного института. Я написала, что сказки эти отец написал и рукопись либо у мачехи, либо в архиве Академии. Тут обуяла меня лукавая мысль. Вот насочиняю сказок и выдам их за отцовские и они будут напечатаны. Я ни секунды не сомневалась, что не способна на подлог. Я сразу же написала Володину про рукопись. Но мое воображение работало, и сказки просились на бумагу. Они имели сходство с отцовскими — я писала про профессоров и в сюрреалистическом стиле, но отца занимали общечеловеческие свойства, меня же — взаимоотношение человека и социалистического государства.
Свободное копирование
