На краю бездны
Моим экспедициям надолго пришел конец. Я производила на свет детей и постигала жизнь народа. Каждое лето мы с мужем отправлялись в рыбный совхоз, расположенный поблизости от города Валдая и в непосредственной близости от деревни Яжелбицы, той, что на тракте Ленинград — Москва по самой середине. В 1947 году мы уехали вдвоем. Мы не успели вернуться в Ленинград, чтобы я могла там произвести на свет дитя. Лиза родилась в железнодорожной больнице станции Бологое на полдороге между Москвой и Ленинградом.
На следующий год мы отправились вчетвером — с нами ехала Мария Николаевна — светлой памяти няня моих дочерей. Прибавление семейства произошло тут же, в Яжелбицах. Родилась Маша. На следующий год нас было уже шестеро. Мария Николаевна расхворалась, она ехала с нами, но мы взяли с собой Марусю, домработницу, прекрасную Марусю, которая проработала у меня три года.
Совхоз, где выращивают на продажу карпов, окружен колхозами. Крепостное право укреплялось у нас на глазах. Организационная изобретательность Советской власти беспредельна. Направлена она на усиление надзора за народом, чтобы удобнее грабить его. Сселение с хуторов, укрупнение колхозов, урезывание приусадебных участков, — один декрет следовал за другим. Укрупнение колхозов. Вы думаете, разумный хозяйственник появился в одном из колхозов, сумел поднять жизненный уровень колхозников и выход товарной продукции своего колхоза, и под его мудрое руководство правительство решило отдать соседние менее процветающие колхозы? Ничуть не бывало. Мы имели случай наблюдать поведение председателя укрупненного колхоза до и после укрупнения. Поведение и до и после изобличало в нем сущего подонка. Рядом с нами жила единоличница тетя Нюша со своей нищей подругой тетей Сашей. Тетя Нюша каким-то чудом избежала коллективизации, шила на заказ колхозницам платья, имела свинью и маленький, прекрасно обработанный огород. Ухаживала за свиньей и за огородом тетя Саша. У тети Нюши водились, видимо, денежки. Председатель колхоза постоянно стоял под дверью её, выпрашивая или вымогая, не знаю, на водку. Видели ли Вы когда-либо человека, идущего в состоянии белой горячки по дороге ? Мне довелось, и не раз. Председатель укрупненного колхоза шел по дороге, с трудом перешагивая через несуществующие лужи. Бредовое зрелище. Будто смотришь замедленное кино. Режиссер не Бергман, а некто... Да, ладно, не буду, и так ясно.
Нищета окрестных деревень была вопиющей. После смерти отца я писала книгу о его путешествиях по озерам Сибири и Средней Азии. Я расписывала великие трудности его путешествий, а сама не без лукавства думала, что поездка в начале века на озеро Балхаш за тысячи километров от какого бы то ни было культурного центра куда как легче моих дерзаний. В колхозном ларьке купить решительно ничего нельзя. Все, решительно все, — крупу, сахар, масло, — нужно везти из Ленинграда. Карточная система. Заготовить продукты нельзя. В деревне молоко с трудом можно достать. О мясе нечего и думать. Разве что случайно.
Очень оживляли жизнь цыгане. В их жизни произошел знаменательный и благотворный сдвиг. У них появились прекрасные породистые лошади-тяжеловозы. Что за чудо? В Прибалтике, только что освобожденной от немецкого ига, началась коллективизация и богатые крестьяне, прежде чем отправиться в ссылку, распродавали имущество. Часть его досталась цыганам. Ко мне обратилась молодая цыганка с крошечной девочкой, — лошадь натерла сбруей рану. Я дала стрептоцидовой мази.
В порыве благодарности и вопреки моим уверениям, что помощь ее лошади оказана мною совершенно бескорыстно, не в расчете на ее гаданье, она выпалила мне свое пророчество — твой отец скоро умрет, твой муж уже имеет другую семью и покинет тебя... Все сбылось. А пока не сбылось, меня ждали другие беды.
Свободное копирование
