Морской урок

Гл. 1. Становление. Морской урок

Каждый год мама выкраивала время для поездки с нами, детьми, к Чёрному морю. В то лето, о котором пойдёт речь, мы отдыхали в Геленджике. Я окончила седьмой класс. Этакий «гадкий утёнок» — долговязый подросток. Сестра окончила девятый класс и выглядела красивой девушкой, на которую засматривались парни. Среди поклонников она особо выделяла местного юношу крепкого телосложения по прозвищу Моряк такого же, как она, возраста. Командовала им, подстрекала на «подвиги». Я, завидуя успеху сестры, всюду покорно следовала тенью.

Однажды вместо положенного послеобеденного «тихого часа» сестра предложила мне погулять в парке. Я, конечно, согласилась. Мама отпустила нас, а сама ушла отдыхать в корпус. Только мы расположились на скамейке в тени раскидистого дерева, как к нам подошёл Моряк. Перекинулись словами:

— Привет сестричкам!

— Привет отважному Моряку!

Парень присел на скамью рядом с сестрой. Она тут же задала ему вопрос:

— А слабо покатать нас на лодке в море?

— Когда?

— Сейчас!

— Как-нибудь в другой раз.

— Денег нет или смелости не хватает?

Парень молчал.

— Что, Моряк, струсил? Струсил! Струсил!

Ах, этот язык! Порой он бывает такой неуёмный.

— Пошли, — парень решительно встал и направился в сторону лодочной станции, мы поспешили следом.

Желание сестры оказалось для меня неожиданным. Кататься на лодке мне не хотелось. Боялась опозориться перед парнем. По пути в Геленджик на горной дороге с крутыми поворотами меня несколько раз укачивало. Приходилось останавливать автобус. А если меня укачает в море? Увы! Моё мнение никого не интересовало.

Моряк переговорил с лодочником, заплатил деньги, оставил в залог часы и получил весла. Сестра выбрала лодку. Мы забрались в нее и оттолкнулись от причала. Парень налёг на весла, лодка стала удаляться от берега. Вдруг на ясном небе появилась огромная туча цвета переспелой сливы. Она надвигалась, приближалась, росла. Воздух становился гуще, тяжелее, плотнее. Вдали заполыхали зарницы. Грянул гром. Шквал налетел внезапно. Море вздыбилось. Волны стали швырять нашу лодку, как яичную скорлупку. Вспышки молний приближались. Раскаты грома усиливались. Хлынул дождь.

— Греби к берегу! — испуганно кричала сестра парню, выражая недовольство, словно это он затеял столь рискованную прогулку и был виновен в разбушевавшейся стихии.

Моряк, внешне выражая спокойствие, молчал, умело разворачивал лодку носом к волне, а ту всё дальше и дальше уносило в море. При резком повороте лодки вывернулась и упала в воду уключина. Парень продолжил работать одним веслом. Гром гремел. Молнии сверкали. Волны раскачивали лодку. Дождь беспощадно хлестал нас. «И поделом, — как оценила бы ситуацию наша бабушка. — Поделом! Поделом!» Бабушка постоянно твердила нам: «Не будьте самовлюблёнными. Не завидуйте друг другу. Не подстрекайте друг друга». Да кто же в юности слушает бабушку?

Геленджикская бухта небольшая. Течение выносило нас в открытое море. Положение казалось отчаянным. Сестра размахивала полотенцем, кричала, звала на помощь. Я тихонько плакала. Жалко было родителей. Нашу гибель они бы не перенесли. Сначала робко, затем всё смелее, увереннее я начала молиться о спасении. Молилась смиренно, покорно, усердно. Это уже позже, читая «Фрегат «Паллада» Ивана Гончарова, узнала старинную пословицу: «Кто на море не бывал, тот Богу и не маливался». Но не от страха, как считают моряки, истово молится на море человек, а оттого, что там он ближе «чует Бога над собой и явственнее видит чудеса его».

Спасение пришло неожиданно. Словно там, наверху, решили, что проучили нас уже достаточно, а забирать ещё рано. Катер будто свалился с небес. Он вставал на дыбы, бил носом о воду, загребая её словно ковшом и разбрасывая по сторонам с брызгами и пеной. Пришвартоваться в качку к его борту — задача сложная. Лодку приподнимало волной чуть ли не до палубы. Тут и надо пользоваться моментом: прыгать на спущенный трап. А прозеваешь, волна отступит, и лодку опять утащит в преисподнюю. Страшно! Очень страшно!

Сильные руки поочерёдно подхватили нас и забросили на катер. По трапу мы спустились в кубрик и очутились в тепле и уюте. Матросы дали нам сухие полотенца, в которые мы завернулись, дрожа всем телом; угостили горячим чаем. Нас и лодку доставили к берегу. Мы сошли на причал. Дождь прекратился. Ветер стих. Лодочник набросился на парня с руганью за утерянную уключину, стал требовать плату за неё, грозил не отдать оставленные в залог часы. Наши спасители пригрозили лодочнику: не следовало выпускать ребят в море в неурочное время. Получив часы, Моряк попрощался со всеми и ушёл. Мы с сестрой отправились на пляж. Нужно было время, чтобы отойти от пережитого, от полученного морского урока.

Шторм стих так же внезапно, как и начался. Будто изнемог в борьбе. Море улеглось, стало спокойным, умиротворённым. Тёмные тучи отодвинулись, открылось голубое небо. Вода в бухте вновь отливала яркой синевой. Как будто никакого разгула стихии и не бывало. Лишь вдали волны показывали свои аквамариновые верхушки. Над бухтой появились белокрылые чайки. В доме отдыха закончился «тихий час». Кто спал, тот всё проспал. Мама нашла нас на пляже. О наших приключениях она не узнала.

Моряк на территории дома отдыха больше не появлялся. Вскоре закончился срок наших путёвок, мы вернулись в свой город, сохранив яркие впечатления о море – огромном живом организме, ранимом, как и всё живое, способном восхитить, удивить, проучить, заставить страдать, но не способном заставить себя ненавидеть. Позже, уже в зрелом возрасте я напишу стихи, ставшие песней «Любовь к морю» с припевом:

Строгое, мощное, гневно ревущее

Может урок преподать, проучить.

Нежно манящее, душу влекущее,

Что невозможно его разлюбить.

Море...