Возвращение в Ригу

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РИГУ:

Однажды я услышал разговор русскоязычных эмигрантов за соседним столиком в нью-йоркском ресторане:

 - Мы здесь пять лет и совсем никакой ностальгии…

Я подумал:

 - Счастливые придурки, я живу здесь на много дольше, а моя ностальгия всегда со мной… Чего тут грустить? Разве я перестал ненавидеть советскую власть, десятилетиями бездарно правившую страной и выкосившую миллионы людей в борьбе с собственным народом. Неужели в совковой жизни меня не достали антисемиты, тупо и упорно обвиняющие евреев в собственных проблемах? Разве в прошлом мне не надоело стоять в очередях за предметами первой необходимости, искать блаты и унижаться перед торгашами. Так в чём же тогда причины печали?

Я скучаю по друзьям лихой молодости и ценю хороших людей-интернационалистов из прошлой жизни. Мне по душе климат и природа европейской части постсоветского пространства. Для меня не может быть лучше и вкуснее атмосферы, чем воздух прибалтийского, соснового леса. Я не забыл лыжные трассы Домбая и Чегета, вечерние посиделки в горах с песнями под гитару. Я по-прежнему восторгаюсь великой русской литературой, русским театром и русской бардовской песней. Я тоскую по двум любимым городам – Риге и Москве, в которых мне выпало жить и учиться. Я всё ещё уверен, что концентрация красивых женщин в России на тысячу человек населения многократно превышает этот показатель в любой другой стране мира. Но самая глубокая сторона моей ностальгии – это грусть по прошедшей молодости, которой выпало развёртываться в прошлые времена, на обширных пространствах бывшей родины. Именно ностальгия заставила меня несколько раз возвращаться в «родные пенаты», хотя в первый раз формальным поводом для поездки в Ригу явился юбилей кузена, Семёна Олевского, по-прежнему проживающего в латвийской столице.

 Рано утром, в одну из апрельских суббот вдруг позвонил Семён и пригласил прибыть в Ригу, на его пятидесятилетний юбилей. Много лет я справлялся с тоской по дорогим людям и местам, не решаясь на возвращение к прошлому, но этот телефонный звонок сыграл роль знака свыше – пора! Мы с Софийкой полетели. Кузен встречал нас в зале аэровокзала, который выглядел скромным, чистым и современным. Дом двоюродного брата привёл нас с женой в благое состояние – мы увидели дом, желанный душе европейского человека: большой, красивый, основательный и гармонично встроенный в ландшафт лесопарка. Рядом, за окном, сосновый лес и самый необыкновенный воздух… Я удивился материальному успеху кузена – в своем родном городе, без начального капитала, минуя иммигрантские мытарства он сумел выстроить высокое благосостояние своей семьи. Крутой мужик!

 Юбилей кузена праздновали в пятницу вечером, 14 июня. Торжество не было русским, ресторанным застольем с тостами, лихими танцами и заказом песен. Оно также не было сходно с американским «party», со шведским столом и спонтанным делением гостей на группки по интересам. Виновник торжества и члены его семейства постарались подчеркнуть изысканность вечера и избранность гостей: закрытый ресторан, прямоугольная комната для банкетов с антикварным, овальным столом и мягкими креслами, официанты в чёрных костюмах и белых перчатках. Оркестр, из шести музыкантов в строгих смокингах, исполняет согласованную программу. Вечер ведут наёмные ведущие, красивые и молодые, мужчина и женщина, которые следуют оговоренному сценарию. Гости женского пола, все как одна, в длинных платьях и крутых драгоценностях. Мужчины в тёмных костюмах, дорогие галстуки и швейцарские часы. На столе серебряные приборы и авторский фарфор, (тарелки, вазы для цветов, блюда и салатницы) расписанный под Пикассо. Угощение соответствует приборам: икра, угорь, заливная осетрина, свежие устрицы, королевские креветки и лобстеры... Любые напитки выдают в стороне, у бармена... Аристократический приём... Так теперь живут «новые латыши» в Риге. Двадцать лет без советской власти оказалось достаточно для создания класса зажиточной буржуазии, а сколько ещё понадобится лет, чтобы все жители малого государства вышли на уровень жизни их соседей из скандинавских стран?