В свой черед пришел следующий день — если это можно назвать днем. Было четырнадцатое декабря, третий день с моего побега из Государственной образцовой школы. Развлечь меня пришли два забойщика-шотландца, мы долго дружески беседовали. К своему удивлению, я узнал, что глубина шахты всего двести футов.
Есть в ней места, сказал Мак, откуда через давно не используемый ствол можно видеть дневной свет. Не хочу ли я прогуляться по старым выработкам и глянуть? И час-другой мы петляли по подземным галереям, а потом с четверть часа простояли на дне колодца, всматриваясь в струящуюся сверху серость — слабое напоминание о солнце и наземном мире. Во время этой прогулки нам то и дело встречались крысы. Вроде бы вполне милые зверушки, совершенно белые, с черными глазками, которые, как меня уверили, на ярком свету делались красными. Три года спустя служивший в этом округе британский офицер написал мне, что, слушая мою лекцию, где я упоминал белых крыс и их красные глаза, он подумал: «Ну и заливает!» Он не поленился съездить на шахту и самолично проверить, и вот, приносит извинения, что усомнился в моей правдивости.
Свободное копирование
