* * *
Вечером заигрался я с пацанами в чижа до темноты. Подходя к дому, вижу яркий свет во всех окнах и мелькание стремительной тени на задернутых занавесках. В душе подпрыгивает радостная догадка: Ира из деревни вернулась! Намедни, в четвертый день шестидневки, отпросилась она на работе, чтобы на два дня съездить в деревню. А шестидневку перед этим бегала по магазинам, покупая подарки и гостинцы для деревенской родни.
Как всегда, двери в дом не заперты. Войдя, останавливаюсь на пороге, смотрю, как кружится веселым вихрем Ира. И уборку делает, и ужин готовит, и деревенские новости рассказывает. Всё сразу. Я привык, что Ира печальна, задумчива. Впервые увидел её такой оживлённой. Налетев на меня сразу со всех сторон, Ира целует, теребит, что-то спрашивает, не слушая ответ, снова кружится по дому, излучая радость. А я стесняюсь, если меня целует молодая, красивая девушка. Это приятно, но, почему-то, стыдно. От смущения бормочу:
-- Телячьи нежности - буржуазный пережиток.
Ира меня, конечно, не слышит и я понимаю, что разговаривать со счастливой девушкой, -- дело зряшное: гром оркестра радости внутри неё напрочь глушит любые звуки снаружи.
-- Проходи скорее, Сашенька, мне самой не терпится показать, что я привезла... вот почему так спешу! -- торопит меня Ира и еще раз целует, не обращая внимание на мое смущенное бормотание. - Раздевайся, умывайся, садись ужинать! Демонстрация сюрприза, а от этого бурные овации, всё будет после ужина! Оголода-али вы тут, без меня...
После ужина, сама изнывая от нетерпения, Ира, тщательно протирает стол, открывает модный чемоданчик с закруглёнными углами, который называют "балетка", и раскладывает по столу бумаги. Некоторые - старые, потертые на сгибах, а некоторые - новенькие на тетрадных листочках. Я недоуменно смотрю на Иру, на бумаги. И тетя Нюра, Ирина мама, тоже смотрит сосредоточенно. Видимо, и она ждет пояснений. Ира снисходительно оглядывает нас, как фокусник публику. И торжествующе делает рукой цирковой жест "вуаля!", -- будто бы достала она эти бумаги не из балетки, а из какого-то более неожиданного места. Так и не дождавшись бурных аплодисментов и восторженных криков: "Бра-аво! Би-ис!!", и, сообразив, что уважаемая публика не доросла до уровня понимания ее высокого искусства, Ира начинает нетерпеливо втолковывать недозрелым зрителям:
-- Это же - метрика! Свидетельство о рождении! А это - полный комплект справок из сельсовета. А вот, - школьный табель и справка из школы. А это медицина: справки об уколах, оспе... Всё для Семена Ивановича Овчинникова, славное имя которого отныне присваивается нашему дорогому Сашеньке! И фамилия у Саньки, как у нас! А потому - физкульт-ура! - ура-а!! - ура-а-а!!!... Трум-турум!! -- оркестр играет праздничный марш - теперь ты мой законный племяш!! Никакой участковый не прискребётся, и любое море нас ждёт не дождётся! Куда захотим: хоть на Черное, хоть на Белое, хоть... хоть к морю Лаптевых!!
Ира, торжествует, а мы молчим и ликующие клики слышны, пока, только со стороны Иры. Я обычно молчу, когда что-то непонимаю: так, хотя бы, не сразу идиотом выглядишь, а постепенно. Не умею я быстро думать, но научился быстро молчать. Лучше уж промолчать, вызывая этим сомнения в разумности, чем, вякнув не в масть, сразу не оставить сомнений в том, что ты враг народа!
-- Сёмка всего на год старше. И осенью в шестой пойдёт. А ты ростом выше, так что, как раз -- Сёмкин возраст. Один класс наверстать - чепуха на постном масле! Какая разница: учил и позабыл, или вовсе не учил? На том стоит учеба в школе: учат-учат, потом забывают. А кто из школьной программы что-то знает, кроме таблицы умножения? А чтобы ты знал про то, что в школе проходили в четвертом и в пятом, я тебе все учебники куплю! Всё лето сиди и на картинки в них смотри! Будьте уверочки - знать от этого будешь столько же, сколько все. Немецкий за одну минуту выучишь: "Гутен морген, гутен таг, хлоп по морде - вот как так!" Выучил? Значит, знаешь столько же, как я, очхористка! Кое-кто из нашего класса и не знает: а какой он язык выучил...
Только тут до меня, как до жирафа, доходит эта непонятка:
-- Но я же не Семен, а Александр... и в поселке меня все...
-- Кто - все? - перебивает Ира. - Дюжина сопливых пацанов? Санькой зовут?! А ты - Сенька! Какая разница?! В Сибири два имени - дело обычное и привычное! Одно - домашнее, другое - уличное, третье - дразнилка, четвертое - для любимой девушки, а по метрике - Ферапонт в память об историческом дедушке, который бражничал с Ермаком! Кто знает, как Тимофеича звали? В Сибири только по отчеству зовут! Сперва, в шестом классе, прикинешься простачком деревенским, а седьмой на очхоры кончишь! И - в техникум! А захочешь учиться - кончай десятый - и в институт! Все возможности есть, особенно - финансовые...
-- Да как же ты, доча, за выходной-то день таку кучу справок спроворила? - удивляется мама.
-- Были они приготовлены! Сёмка готовил, -- хотел к нам переехать и паспорт получить! А когда я рассказала про Саньку, так все, -- и дядя Ваня, и Сёмка, и Пелагея, -- в один голос: забери, да забери бумаги! Пусть твой Санька станет Сенькой! А Сёмке, чтобы жить в деревне, никаких бумаг не надо... он механизатором хочет... и станет! - настырный мужичёк! А нам можно собираться в путь-дорогу... к морю. И для увольнения с работы есть у меня шанс: дядя Прокопыч, крёстный мой из Тулуна. Разве в чем-то мне откажет!? Давно для женитьбы созревал -- девятый десяток разменял! Хватит, во вдовцах пожировал... А я - кто? Чучундра запечная? Я - ого! -- богатая невеста! Прокопычу сразу поставлю ящик водки! А ему делов-то: со мной под ручку в загс продефилировать, брак зарегистрировать! Потом сам сбегает, разведется: не сошлись характерами! А меня уволят по закону: к мужу спешу - терпелка кончилась - приспичило детей рожать! Нельзя ж советскую семью разрушать - жену и мужа разлучать!! Коль жена семью не соблюдает - муж по бабам загуляет...
Тетя Нюра, трясясь от хохота, машет на Иру рукой.
-- Ты рукой не маши - объясниться разреши! Надо мной никто смеяться не будет! Не я же законы придумываю! Если без справки о замужестве кого-то уволят, то "за разбазаривание кадров" директору и кадровику -- враз по выговору! Закон, -- что телеграфный столб: преодолеть трудно, а обойти -- запросто. Я дяде Егору ещё свадебный подарок куплю - спиннинг! Он рыбак заядлый! Пусть у речки посидит, вспоминая про молодую жену! Будет чем похвастать в компании рыбаков под ящик водки! У нас, мамочка, на сто свадеб денег хватит!
После переезда я и Саша блат на книжной базе заведём, библиотеку соберём! -- самые интересные книги читать будем!! А ты, мамочка, в Черном море и в целебной грязи ноги будешь держать. В горячем песочке их прогревать! Каждому врачу куплю по бутылке марочного коньяка, а под таким интересом высокоградусным они тебя не только от ревматизма, а от старости вылечат!... и замуж я тебя отдам!... какие твои годы? -- сорок пять - баба ягодка опять!... На свадьбе своей будешь на здоровеньких ножках плясать!
Тараторя, Ира тормошит, теребит, ласкает, целует то меня, то маму. А тетя Нюра молчит, счастливо улыбаясь спокойной доброй улыбкой, любуясь радостно возбужденной Ирой. И я молчу. Что-то меня тревожит, что-то идёт не так... перед Сёмкой, как-то, не удобно, хотя я его ни разу не видел и верю, что он искренне, от всей своей доброй души, хочет помочь мне, надеясь, что советская власть феодальные законы отменит и крестьяне, которые и в книжке про свободу не читали, станут гражданами в своей стране.
Свободное копирование
