Ректор сел и дал первое слово Антонине Николаевне Шишкиной, заведующей кафедрой советской литературы. Человек честный и чистый, А. Н. Шишкина по должности непременно должна была выступить первой, но прорабатывать она не умела и не хотела. «В этой очень хорошей вступительной статье, — сказала она, — есть противоречие между основной концепцией автора и одним из выводов, содержащихся на последней странице». Ссылка на «противоречие» дала Шишкиной возможность обстоятельно похвалить статью в целом: широкий взгляд на переводную литературу как часть духовного бытия нации; в поле зрения автора — разные процессы, и в то же время он уделяет достаточное место выдающимся мастерам перевода, их вкладу в русскую культуру; раскрывается соотношение между оригинальным творчеством этих мастеров и их переводной деятельностью. «В центре авторской концепции — внимание к русской поэзии, к переводу, многолетняя устойчивая традиция, готовившая изнутри расцвет этого искусства в советскую эпоху. Советские переводчики приняли эту традицию и развили ее... Такова основная линия эткиндовской статьи...»
(Пока А. Н. Шишкина развивала этот тезис, я поглядывал на ректора — он морщился: для того ли мы собрали такой синклит, чтобы восхвалять осужденную обкомом статью? Ясно, что Шишкина не будет бранить, — но не слишком ли долго она превозносит? Вскоре морщины разошлись, лицо ректора просветлело — в речи оратора зазвучали иные нотки. От тезиса произошел переход к антитезису. Шишкина уже другим тоном продолжала:)
«...и вдруг, на фоне столь плодотворной и правильной концепции, на последней странице — ляпсус. Он не вытекает из материала, не связан с методом исследования и, конечно, расходится с действительностью. Своей прямолинейной категоричностью бездоказательный вывод Эткинда противоречит принципам научного исследования. Этот вывод ошибочен и политически. Советское литературоведение не уходит от сложных проблем, однако решать их надо посредством всестороннего глубокого анализа, а не на аполитичной почве чистой науки».
(Я чувствую себя в роли абстрактного академического ученого, который по рассеянности забывает о земном мире и о политике... Это противно, но все же безопаснее быть ученым олухом, чем политическим диверсантом.)
«Требования, предъявляемые к советскому ученому, — это прежде всего его ответственность за каждый им выдвигаемый тезис, это полная четкость концепции. Эткинд же строит свое заключительное обобщение на случайных, вырванных наудачу фактах, находящихся где-то за пределами его работы, на материале, которым он в достаточной степени не владеет. Этот вывод автора заслуживает резкого осуждения. Пусть он вообще задумается о вреде скороспелых умозаключений».
(Да, А. Н. Шишкина — человек благородный и честный. Понимает ли она, что говорит неправду? Понимает. Но во время проработок задача вовсе не в выяснении истины. Нужно так построить выступление, чтобы оно было беспощадно партийным по отношению к автору статьи, но в то же время чтобы он, автор, не пострадал. Автора нужно заклеймить, таким образом удовлетворив обком, но его нужно и спасти от того же обкома. Лучше всего это удастся, если показать, что «фраза» — случайность, противоречащая всему тексту статьи, что она — следствие аполитичности автора, его чрезмерной учености, пусть даже его глупости. Так мы живем: нас волнует не открытие истины, а тактический ход.)
Свободное копирование
