К лету 1992 года явно обозначился перелом и во внешнеполитическом положении страны. Целиком и полностью зависеть в снабжении хлебом от кредиторов, хорошо знающих о твоей неплатежеспособности, и пытаться при этом на переговорах надувать щеки – не слишком завидная позиция. Теперь нормализация продовольственной ситуации, рост валютных резервов позволили распрямиться и не тянуть так откровенно руку за подаянием.
Уже на встрече Большой Семерки в Мюнхене с участием России мы в разговоре переносим акцент с многомиллиардных кредитов, увеличивающих и без того нашу чрезмерную задолженность, на открытие западных рынков для российских товаров. В переговорах с американскими партнерами акцентирую внимание на дискриминационной практике ограничения доступа на их рынок российского урана, космической техники. С европейцами – на подготовке приемлемого варианта договора между Россией и Европейским сообществом.
Но наиболее разительные изменения происходят в отношениях с государствами Содружества. После введения российского безналичного рубля их замкнутая в свои национальные рамки эмиссионная политика, эксперименты с "мягким вхождением в рынок", с финансовой "поддержкой производства" подхлестывают инфляцию уже не в России, а у них дома и быстро обесценивают национальные валюты по отношению к рублю. И тут выясняется: чтобы расплатиться за поставки из России, нужно сделать такую элементарную вещь, как продать туда свои товары и получить за них российские деньги. Еще недавно оптимальная стратегия всемерного ограничения экспорта в Россию, переключения его на любые другие рынки теперь начинает давать явный сбой. Резко растет интерес к российскому рублю, российскому рынку, экономической кооперации с Россией, хотя еще предельно неустойчивая, но свободно конвертируемая российская валюта создает наконец новый стержень интеграционных процессов в СНГ, способных заменить распавшуюся принудительную кооперацию.
При решении самых срочных и болезненных проблем в отношениях с соседями по СНГ, таких, как проблема Черноморского флота, нарастающая сила конвертируемого рубля и стремительное обесценивание купона заметно сказываются на ходе и результатах переговоров. Реальную почву обретают проекты создания зоны свободной торговли, таможенного союза, координации денежной политики. Подводя итоги этому сложному году поражений и побед, можно сказать, что правительство, отступившее в мае-августе, затем серьезно укрепило свои позиции, создало основные предпосылки успеха стабилизационной политики. Введена национальная конвертируемая по текущим операциям валюта, начали восстанавливаться валютные резервы, достигнуто приемлемое, несравненно более благоприятное, чем год назад, соглашение с кредиторами об отсрочке выплаты по союзному долгу, сложилась система работающих рынков, снята продовольственная проблема, развернута приватизация, быстро растет частный сектор.
Теперь, вроде бы, можно уверенно двинуться по этому пути, снижая темпы инфляции. Но это лишь видимость. Слишком тяжелым был этот год, слишком много было борьбы, со многими пришлось испортить отношения. К тому же забрезживший, как говорится, свет в конце туннеля вызвал у многих желание отнять у нас руль и порулить самим, теперь это уже было не так опасно, как в начале пути.
В одном из своих первых интервью, в ноябре 1991 года, я сказал, что, по всей видимости, вынужден буду уйти в отставку в конце 1992 года и что вероятным поводом для этого станут бюджетная политика, разногласия с Верховным Советом. Прогноз, этот оказался довольно точным.
Свободное копирование
