Я вышел из кабинета и почти бегом бросился в мастерскую.
Сердце стучало. Было радостно и вместе с тем страшно. Радостно оттого, что мне, молодому мастеру, доверили такую ответственную работу. И страшно за последствия. А вдруг не сделаю. Тогда прощайте мечты об изобретательстве прощай, любимое дело!
«Нет, - сказал я себе. - Каких бы трудов ни стоила мне эта пуля, а я ее сделаю!»
Мастер Елин, очевидно, заранее предупрежденный Филатовым, предоставил в мое распоряжение лучшие инструменты, и работа началась.
Я сделал заготовку двадцати пулек, надеясь из них выточить одну. Мастера с тревогой следили за мной, но не понимали моего замысла.
А я размышлял так: оборудование плохое, инструмент тоже не бог весть какой, следовательно, брак неизбежен, и поэтому надо сделать запас заготовок.
Мои опасения оправдались. Как я ни старался быть аккуратным, при доводке неизбежно запарывал одну пульку за другой.
Приходил Елин, рассматривал пульки, неодобрительно качал головой.
- Опять ошибка давал. Плохо! Плохо!
- Ничего, - говорил я, - Москва не сразу строилась. Москва большая, а пулька маленькая. Пульку надо сразу делать. Смелей. Тогда выйдет!
Я пробовал и быстро и тихо - ничего не получалось. Пульки неизменно выходили с браком.
Однажды, когда я сидел у верстака, сличая одну с другой только что обточенные пульки, в мастерскую вошел капитан Федоров.
- Здравствуйте, Дегтярев, как успехи?
- Здравия желаю, ваше высокоблагородие. Успехи плохие.
Федоров достал лупу и стал рассматривать «запоротые» пульки.
- Странное дело, - сказал он, - как у вас с нервами?
- Не жалуюсь.
- А ну-ка, встаньте за станок.
Я начал обтачивать пульку. Федоров наблюдал.
- Да, руки у вас не дрожат. В чем же дело?
- Может быть, станок дрожит? - спросил я.
- Возможно. Попробуйте еще.
Я включил станок и стал работать.
Федоров достал серебряный рубль и поставил его на станину. Рубль задрожал и вдруг, спрыгнув со станины, со звоном покатился по полу.
- Все ясно, - сказал Федоров, - вас подводит станок, он сильно вибрирует. Советую вам сделать точнейшего профиля резец и работать с меньшим числом оборотов.
Зная, что Федоров был не только офицером из артиллерийского ведомства, но и артиллеристом-инженером, я последовал его совету и очень скоро сделал партию пулек, которые удовлетворили и Елина и Филатова.
Пульки мои подвергли тщательной лабораторной проверке, а затем испытанию на определение скоростей.
Я с нетерпением ждал результата. А результат оказался неважный. Пульки, предложенные Петровичем, не удались, хотя его же расчеты артиллерийских снарядов оказались блестящими.
Владимир Григорьевич Федоров через некоторое время привез из Петрограда чертежи новых остроконусных пуль. Я опять включился в работу и довольно быстро сделал новые модели.
Прошло порядочное время, а о пульках не было никаких известий. Меня очень волновала их дальнейшая судьба, и я время от времени опрашивал о них Филатова.
Однажды он сам пришел ко мне и оказал, что остроконусные пули на стрелковых испытаниях показали себя отлично.
Значительно возросла дальность прямого выстрела, увеличилась меткость, усилилась пробивная способность, почти втрое увеличилась отлогость траектории, а все это было чрезвычайно важно.
- Ну, поздравляю тебя, Дегтярев, с успехом! - и Филатов попросту пожал мне руку. - Да, чуть не забыл, сегодня вечером приедет Федоров, так что ты заходи-ка попозже ко мне, хотим тебе поручить очень важную работу, но никому ни слова, дело сугубо секретное…
Свободное копирование
