Начало XX века в моей личной жизни ознаменовалось памятными событиями. В 1901 году несмотря на то, что я был единственным кормильцем большой семьи, меня забрали в солдаты.
Хорошо помню этот день - тусклый, пасмурный, серый.
Длинный состав из красных телячьих вагонов подан на запасный путь, подальше от вокзала. На платформе и поодаль на поблекшей лужайке много людей. Тут и мастеровые, окруженные фабричными девчатами. Их сразу можно отличить по сапогам в гармошку, по коротким пиджакам нараспашку. Тут и деревенские парни в лаптях, в холщовых рубахах и их родичи, угрюмые бородачи, и плачущие бабы с ребятишками и узелками.
Воздух насыщен множеством самых разнообразных звуков. Кто плачет, кто играет на гармошке, кто пляшет, дико выкрикивая или отбивая в ладоши и насвистывая. И весь этот гомон покрывают пьяные голоса, горланящие в разных местах одну и ту же песню:
Последний но-не-шний де-не-чек
Гуляю с ва-ми я, друзья-я…
Позднее мне довелось видеть в Третьяковской галерее картину К. А. Савицкого «Проводы новобранцев на войну». Я долго стоял перед ней. Мне казалось, что художник изобразил тот самый эшелон с небольшим старомодным конусотрубным паровозом, который увозил меня из родного города.
Проводы в солдаты, или, как раньше говорили, а рекруты, были одним из самых страшных, диких и печальных событий старого времени.
Вот паровоз загудел, захрипел и, провожаемый воплями, потащил наш состав по направлению к Москве. Я увидел плачущую мать, окруженную ребятишками, а в стороне молоденькую девушку в пестром ситцевом платочке…
Помахав мне рукой, она отерла слезу и, подойдя к матери, стала ее утешать. Это была моя невеста - Вера.
Я отошел от двери, сел на нары и глубоко задумался. Невесело было на душе. В Туле осталась мать с кучей малолетних детей. Что они будут делать, как жить?
Думалось и о Вере - милой, веселой девушке. Сдержит ли она слово? Будет ли ждать пять долгих лет?
Думалось и о том, что ждет меня впереди. Нудная ли казарменная муштра или работа в войсковой оружейной мастерской, как обещали в Туле?
Все эти размышления утомили меня, и я уснул. Разбудили меня товарищи, когда эшелон наш подъезжал к Москве.
В вагоне царило возбуждение: стало известно, что нас везут в Петербург - столицу Российской империи.
Служить в Петербурге казалось заманчивым, и я повеселел. Мы шутили, резались в «дурака», пели песни.
Свободное копирование
