Прежде чем оставить Париж, мне хотелось увидеть Версаль, и я желала отправиться туда одна, никому не говоря об этом. Несмотря на убеждения Готинского, нашего уполномоченного, представившего мне тысячи затруднений ускользнуть от наблюдения французской полиции, я все-таки решилась. «Да помилуйте, — говорил Готинский, — как бы ни был мелок иностранец, он не может повернуться в Париже без того, чтобы не знали о всяком его движении».
Все же я попросила Готинского вывести своих лошадей за город. Потом, дав занятие своему французскому слуге на несколько часов, я взяла с собой русского лакея и одного старого майора, лечившегося в Париже, села с детьми в карету и приказала кучеру везти нас за город, чтобы подышать чистым воздухом. Подъехав к тому месту, где ждал нас Готинский, я соединилась с ним и покатила в Версаль. Уполномоченный проводил нас до дверей Версальского сада, куда мы вошли и гуляли до самого обеда.
Около этого времени король со своим семейством обедал в общественном месте. Мы замешались в толпу, состоявшую, впрочем, из лучшего общества, и вместе с ней оказались в засаленной и оборванной комнате. Сюда вскоре явился Людовик XV, дофин и дофина, потом две другие его дочери, Аделаида и Виктория, сели за стол и кушали с большим аппетитом.
Всякое замечание, выраженное мной моим спутникам, комментировалось некоторыми достойными дамами, стоявшими близ нас. Например, когда я заметила, что принцесса Аделаида пила суп из чашки, вдруг обратились ко мне два-три голоса: «Неужели король и королева в вашей стране не то же делают?». — «В моей стране нет ни короля, ни королевы», — отвечала я. — «Так вы, должно быть, немка», — сказал мне кто-то из них. — «Может быть», — отвечала я и отвернулась, чтобы избежать дальнейших расспросов.
Когда кончился королевский обед, мы юркнули в карету и прибыли в Париж, так что никому не было известно, где мы были. Мы от всей души потешались над прославленной бдительностью французской полиции.
Герцог Шуазёль, в то время государственный министр, едва поверил, когда ему рассказали о нашем похождении. Он был хорошо знаком всем русским как неумолимый враг императрицы и ее правления. Он посылал мне через нашего уполномоченного разные комплименты, приглашая посетить один из его блистательных вечеров, который он хотел дать именно для меня. Но я благодарила и извинялась, что Михалкова вовсе не заслуживает внимания такой великолепной личности, если бы даже досуги и позволили ей участвовать в таких праздниках.
Свободное копирование
