"Лицо Империи"

«Лицо Империи»

Как-то ранней осенью мы решили с мужем отдохнуть. Так случилось, что у каждого выдались две свободные недели, и мы отправились на Черное море. На самолете в Одессу, а оттуда на теплоходе до Батуми.

Впервые в Одессе я побывала, когда шли съемки «Двенадцатой ночи». Алла Ларионова в этих сценах занята не была, но поехала со мной. Ей хотелось посмотреть Одессу и пройтись по Дерибасовской, побывать на Привозе, спуститься по знаменитой лестнице к морю.

В те годы к достопримечательностям Одессы относилась и пресловутая барахолка. Как говорили шутники, там можно было купить даже атомную бомбу.

Поехали мы с Аллой на барахолку. Была жаркая погода, нещадно пекло солнце. А у Аллы нежная белая кожа. Она боялась, что у нее сгорит нос, и наклеила на него листочек белой бумаги. И не было женщины, которая не остановила бы ее:

— Шо вы делаете… Вы же красивая женщина. Снимите эту бумажку.

Идем вдоль рядов. Сидят пожилые люди. На раскладушках — ржавые гвозди, старые замки, сломанные расчески, почтовые открытки и Бог знает еще какое старье.

— Скажите, — обратилась я к продавцу, — зачем вы этим торгуете? Вы думаете, что это кто-то купит?

— А я знаю? — ответил мне одессит. — Может быть…

Мы шли, смотрели, что продается, какие типы торгуют. Нам было интересно, мы же актрисы. Увидели женщину, которая продавала красивое нижнее белье. А рядом с ней стояла полная одесситка и приценивалась. Я подошла и осторожно спросила:

— Скажите, пожалуйста, сколько стоит ваше белье?

Вдруг та, что приценивалась, взяла меня за плечи, бесцеремонно развернула лицом к толпе и стала кричать:

— Посмотрите на нее, она уже хочет купить. Она шо, не видит, что я торгуюсь? Так у нее есть деньги, она уже покупает… Вы только посмотрите на нее…

Толпа пришла в движение, все стали на меня глазеть. Я готова была провалиться сквозь землю…

Есть старый анекдот. Приезжает в Одессу москвич и спрашивает, как пройти на Дерибасовскую.

— Пойдете прямо, потом пойдете направо, а там уже вы выйдете к Дерибасовской. Вы уже, наверное, приезжий?

— Откуда вы знаете?

— Ну как же, у вас акцент…

Мы с мужем прилетели в Одессу, поселились в гостинице «Красная» и с удовольствием бродили по городу. Решили зайти на Привоз. Муж спросил милиционера, как туда добраться.

И милиционер ответил:

— Запросто.

На Привозе лежали горы арбузов. Продавщица меня узнала:

— Ой, это вы, моя красотулечка… — И тут же мужу: — А вас, мужчина, я не знаю.

Потом она пригласила мужа в сарайчик, где лежали арбузы, попросила его отобрать получше, но тут же отвергла его выбор и сама взяла два арбуза.

— У меня Женя Леонов арбуз купил. Знаете Женю Леонова? Ну конечно, он же артист.

Она вручила нам арбузы и, обращаясь ко мне, сказала:

— Желаю вам успеха на экранах нашего города.

Мы отнесли арбузы в гостиницу и вновь отправились на прогулку. И заблудились. Идет нам навстречу морячок с девушкой. Я спрашиваю:

— Как пройти к гостинице «Красная»?

Морячок нам показал дорогу.

Утром мы погрузились на теплоход, получили ключи от каюты и пошли обедать в ресторан. Смотрим меню, а к нам подходит официант и ставит на стол бутылку шампанского.

— Простите, — говорю я, — мы не заказывали…

— Вам передали сувенир.

Я посмотрела и вижу: из-за стола встает тот морячок, который нам дорогу к гостинице показал, прикладывает руку к сердцу и кланяется.

За ужином все повторяется — официант приносит бутылку шампанского:

— Это вам сувенир.

Я строго посмотрела в сторону моряка, погрозила ему пальцем, а он встал, прижал руку к сердцу и поклонился.

— Пожалуйста, — сказала я официанту, — отнесите шампанское обратно.

— Не обижайте моряка, — говорит официант. — Он выходит в Севастополе…

Утром за завтраком та же история. Опять морячок посылает бутылку шампанского. Я говорю официанту:

— Вы же сказали, что он сойдет в Севастополе.

— Он проспал. Теперь сойдет на обратном пути.

Число бутылок шампанского на нашем столе росло… После Севастополя у нас за столом появилась бабуля. Платочек ситцевый, кофточка, юбка деревенская. Муж ей предлагает:

— Не хотите ли шампанского?

— А что… И выпью.

Она выпила и тут же начала читать стихи:

— Соколы ясные вокруг Кремля летают… Звезды красные над Кремлем блестят…

Это было неожиданно. Она так громко читала, что все обернулись к нашему столу.

— Это я сама сочинила. Вот выпила, расхрабрилась и вам их почитала. Я еще почитаю…

— Лучше выпейте шампанское, — сказали мы и удалились.

Только вошли в каюту, стучат. Входит боцман.

— Никак не могу вас застать. Я очень рад, что такая известная актриса на нашем корабле… Это большое событие… Между прочим, я тоже артист. В самодеятельности играл Гитлера и Нептуна. А вашего супруга я тоже узнал. Он из «Современника». Скромный человек и скрывает, но я его все равно узнал…

Наконец наш теплоход в Батуми. Не успели причалить, как муж замечает у пирса знакомого журналиста. Тот радостно машет Нам, а рядом стоит грузин. На нем кепка — аэродром. И он отдает нам честь. Оказывается, журналист узнал в «Интуристе», что мы заказали номер в гостинице, прихватил с собой друга Гено, и они пошли нас встречать.

Мы познакомились с Гено, он высказал радость по поводу прибытия в замечательный город Батуми таких замечательных людей и сказал, что будет с нами как верный друг.

Началась новая эпопея. Гено говорит:

— Утром в шесть часов мы едем на хаш.

— Но почему в шесть утра? — удивляюсь я. — Ведь мы приехали отдыхать…

— Позже нельзя. Только в шесть часов. Это самый лучший хаш на Черноморском побережье.

Ну что поделаешь. Выхода нет. Хозяев надо уважать. Я подчиняюсь.

И ни свет ни заря мы едем в машине к портовым пакгаузам. Там стоит непрезентабельный дом, входим в него, видим горы костей и волосатых мужиков, орудующих большими ножами.

Тут появляется офицер — пограничник, знакомится. Оказывается, это командир погранотряда, ему Гено уже доложил о нашем приезде. За пограничником приезжает солидный аджарец, начальник таможни, большой человек в Батуми. Ему тоже позвонил Гено. И у каждого свой план — свадьба в горном селе, шашлыки в городке пограничников.

Затем — еще более солидный человек, он директор правительственного санатория, там муж когда-то отдыхал.

— Дорогой, почему не позвонил? Зачем тебе «Интурист», у меня же лучше…

Оказывается, на хаш приезжают лучшие люди Батуми, которые накануне хорошо посидели за столом.

На следующий день Гено объявляет:

— Мы должны поехать на свадьбу в горы. Там живет моя бабушка. Ей сто лет. Пригласили телевидение, и вы, Клара, должны там обязательно выступить.

— Я не могу, — говорю я решительно. — Я боюсь ездить по горным дорогам.

— Ну ладно, — говорит Гено. — Тогда поедем на границу с Турцией.

Зачем нам граница? Но мы уже едем. Контрольно — пропускной пункт, дальше ехать нельзя, пограничная зона. Но Гено высовывает голову из машины:

— Гено приветствует вас!

— Гено, дорогой, проезжай… Приветствуем твоих гостей…

И мы доехали до самой границы. Погуляли, зашли в чайную, чтобы выпить по стаканчику красного.

— Гено, — говорю я. — Откройте секрет. Почему нас всюду пропустили?

— Дорогая Клара, я — почетный пограничник. Я здесь служил.

Недалеко от рынка у Гено швейная мастерская. Там висел огромный, во всю стену, портрет Сталина в золоченой раме. И стояла одна машинка…

— Пора уезжать, — говорю я мужу. — Давай устроим обед в честь Гено и поедем в Сухуми.

Так мы и поступили. Пригласили Гено в ресторан, говорили тосты. И Гено сказал тост:

— Нам надо редко встречаться. Потому что с каждым разом нам будет труднее расставаться.

Вдруг он стал серьезным и проникновенно сказал:

— Я хочу, чтобы меня уважали.

Гено заехал за нами, чтобы отвезти в аэропорт. Но сначала мы отправились на базар.

Времени в обрез, скоро час отлета, но Гено говорит:

— Не волнуйтесь, я задержал самолет…

Мне он купил фрукты. Мужу вручил кепку — аэродром.

— Это вам от всего сердца, — сказал он.

Самолет и в самом деле был, как говорят, под парами. Но все ждали Гено и нас.

Когда самолет покатил по дорожке, Гено отдал нам честь, приложив руку к кепке — аэродрому. Как почетный пограничник.

Тогда это мне казалось утомительным. Раз уж мы собрались в отпуск, надо отдохнуть, просто полюбоваться горами и морем. Но сейчас, когда вспоминаю о Батуми, чувствую даже какую-то вину перед Гено. Ему ничего не надо было. Он просто был очень добрым и хорошим человеком. Потом он был у нас гостем в Москве…

В Сухуми в аэропорту нас встретил поэт Константин Ломия. Мужа хотели поселить на правительственной даче, но Костя предложил поехать в маленький домик, который стоял на берегу моря.

Дощатый забор у домика был снесен штормом, волны докатывались чуть ли не до порога открытой веранды, но зато нас никто не беспокоил, не приглашал на свадьбы и шашлыки. Лишь раз в неделю нас навещал хозяин с женой Нелли Тарба. Это была милая пара, он — поэт, она — драматург, дружная творческая семья. Как они живут сейчас… Остался ли в целости их маленький домик на берегу, на благословенной земле Абхазии, охваченной войной многие годы?

…Я была в Израиле. Туда мы приплыли на теплоходе вместе с участниками фестиваля «Бархатный сезон». Я — член жюри. Сходим на берег, нам дают газету. На первой полосе заголовок: «Тарас Шевченко и Клара Лучко в Израиле».

«Тарас Шевченко» — это наш теплоход.

Иду в Тель — Авиве с советником по культуре по базару, навстречу две женщины. Сразу видно, наши. А накануне на ОРТ показывали мою передачу «Фильмы нашей памяти».

— Ой, вчера мы вас смотрели, а сегодня вы уже здесь… Шо вы тут делаете?

— Гуляю, — отвечаю я.

— А дальше?..

— Ну, дальше… домой…

— Уже!

В этот момент меня в спину кто-то толкает. Я поворачиваюсь, вижу — пожилой человек.

— Я вам скажу, — говорит он, — здесь можно купить сало. И недорого.

— Зачем мне сало? Я завтра уезжаю.

— Я вас проведу. Это недалеко, за углом. Там можно купить и украинскую колбасу…

А в Екатеринбурге случилась другая история.

У нас был дневной концерт в двадцати километрах от города на каком-то заводе, но мы никак не могли выехать из Екатеринбурга. Весь центр был перекрыт. Провожали в последний путь убитого директора рынка. Похороны сопровождало машин сто. Я ничего подобного никогда не видела. Мы чуть не опоздали на концерт. Но все обошлось.

Возвращались домой поздно. Дорога шла лесом. Нас обступали огромные сосны. Было жутковато, но в конце пути от волнения и усталости я уснула.

Вдруг машина резко затормозила, и я проснулась. Из-за деревьев к нам приближались люди в камуфляжах, с автоматами, в черных чулках на голове. Они вытащили из машины шофера и администратора, бросили их лицом на капот и стали обыскивать. А меня вежливо попросили выйти. Когда все кончилось, мне разрешили сесть в машину, а на переднее сиденье сел спецназовец. Он повернулся ко мне, и я увидела сквозь прорези детские, любопытные глаза.

— А к нам вы не приедете выступать?

— Нет, вы меня испугали.

— У нас работа такая. В Екатеринбург приехали на похороны «авторитеты» из многих городов.

Он вздохнул и попросил автограф на память.

…Еду на концерт в Ленинград. Вхожу в вагон. Встречаю человека с сумкой через плечо.

— Здравствуй, Клара. Ты меня не узнаешь?

Я пожала плечами.

— Ну как же… Мы с тобой снимались в «Карнавале». Ну, я еще там… в машине сидел… у тебя еще кошка была в коробке. Ты испугалась.

Я молчу.

— Я ж тебе тогда бублик купил.

— Ах, бублик? Конечно, помню.

— Видишь, я продаю газеты. Какую тебе газету дать: сексуальную или политическую?

— Давай политическую…

Вхожу в купе. Сидит капитан первого ранга.

— Здравствуйте, вы меня не узнаёте?

— Да как-то нет…

— Я вам напомню. Вы снимались на «Ленфильме», а я помог вам донести чемодан…

Выхожу в коридор, у окна генерал.

— Здравствуй, Клара. Да ты что, не узнаёшь меня?!

Чтобы его успокоить, отвечаю:

— Ну как же… Такого генерала — и не узнать.

А сама думаю: вроде лицо знакомое…

Утром в Ленинграде сажусь в такси.

— С приездом в наш город, — поздоровался водитель. — На днях я вас видел… В передаче «Герой дня» по НТВ. Здорово вас ведущий назвал: «Лицо империи».

И мы рассмеялись.