Вскоре началась работа у Пырьева в группе «Веселая ярмарка». Перед тем как отправиться в экспедицию, мы записывали песни на студии звукозаписи. К концу смены осталось только записать куплеты, которые должны петь Катя Савинова, Андрей Петров, Борис Андреев и я.
Но почему-то Борис Андреев на запись не пришел. Ассистент режиссера испугалась, что ей попадет. Она не узнала заранее, будет ли Борис Андреев. Ассистент побежала по студии, стала искать, нет ли какого-нибудь певца, чтобы пришел к нам.
В это время рядом писали оперу, там бас был. Она подошла к нему:
— Вы не можете прийти к нам и записать всего несколько фраз?
Он говорит:
— Конечно, пожалуйста. Но к кому это «к вам»?
— К Пырьеву…
— A — а, к Пырьеву… Я с удовольствием.
И пришел. Большой, солидный, спокойный человек. Ассистент побежала к Пырьеву:
— Иван Александрович, вы меня извините, Борис Андреев не явился, его нигде нет. Мы всюду звонили. Но мы привели оперного певца, и он может вместо Бориса Андреева спеть, у него бас.
Пырьев сверкнул глазами, но промолчал.
— Хорошо. Начнем. Значит, так, вот тут надо петь: «И чего-нибудь съедим…» Сможете?
Певец говорит:
— Конечно, смогу.
Заиграл оркестр, он послушал, про себя что-то помычал и сказал:
— Я готов. Будем писать.
И мы поем:
Погодите, не спешите, мы боимся опоздать…
И оперный певец вступает:
И чего-нибудь съеди — им — м…
— Так, — говорит Пырьев. — Все хорошо. Но вот этого «м — м» — не надо. Понимаешь?
Певец кивает. Он привык, что в опере надо выпевать каждое слово, делая его округлым. Буква «м» должна присутствовать.
Начали. Опять: «Погодите, не спешите…» Пишем до конца, и опять оперный певец: «И чего-нибудь съедим — м–м…»
Пырьев, чувствую, теряет терпение.
— Слушай, я сказал, что «м — м» — не надо. Ну не надо «м — м».
Глаза у Пырьева злые. И когда певец в третий раз спел точно так же, Пырьев пошел на певца:
— Сколько раз я тебе должен повторять: «м — м» — не надо, не надо — о «м — м»…
Смотрю, певец попятился, отступил и вдруг повернулся и выбежал из павильона. Я думаю: Боже мой, как сниматься у такого режиссера… Это невозможно! Если он на меня закричит, я ничего не смогу сделать.
Но Пырьев был очень тонким, умным, талантливым режиссером, чувствующим и понимающим природу актера. На меня и на Катю Савинову он никогда не кричал. Даже если мы что- то делали не так, Иван Александрович только глазами поведет… Потом найдет какой-нибудь другой объект, выкричится, а затем поворачивается к нам и спокойно говорит:
— Понимаешь, деточка, играть надо вот так…
Свободное копирование
