Праздники
Для нас, детей, «праздник» означал прежде всего подарки и угощения — пирожные, сладости, которых мы были обыкновенно лишены. Вероятно, что от этого недостатка в сахаре у меня на всю жизнь остался особый интерес к пирожным, даже без всякого желания их съесть. В незнакомых городах, в чужих странах я никогда не останавливаюсь перед ювелирными магазинами, но не могу равнодушно пройти перед кондитерской или перед книжным магазином.
На «Георгии» время от времени кто-нибудь справлял день рождения, правда, очень редко, так как ни у кого не было денег. Я помню два таких праздника.
Андрей Потапьев справлял свои 16 лет очень весело, нас было много в их каюте на палубе и, по общему мнению, царило изобилие — слово нам нравилось. Почему-то из всего этого изобилия мне запомнились лишь сардины в прованском масле.
Как-то в каюте Остелецких праздновали день рождения их дочери Киры, которой исполнилось одиннадцать лет. Кира очень волновалась, раздавая виноград: как бы некоторые не были его лишены, если другие съедят много!
Ее брат Ника, большой широкоплечий кадет с заразительным смехом, иногда появлялся на «Георгии», но в тот день он не смог прийти из корпуса.
Конечно, самыми большими были религиозные праздники, которые разделяли учебный год. Они нам скрашивали повседневную жизнь, мы их ждали, мы к ним готовились.
На Рождество школа давала спектакль, в котором участвовали все классы, даже самые маленькие. Какое удивительное количество текстов в русской литературе, подходящих к каждому детскому возрасту!
Французское ведомство посылало нам большую елку, и несколько дней мы при помощи наших учителей готовили гирлянды, звезды, фантастические фигурки, вырезая и склеивая цветные бумаги: золотые, красные, серебряные…
Рождественский вечер всегда проходил с большим успехом; мы сами были в нем главными актерами.
После удачного спектакля, после рождественских песен начинался бал. Маленькие уходили спать, а мы могли показать наше умение танцевать: грацию падеспань, удаль краковяка, живость венгерки… Мы, как в сказке, переживали Рождественский вечер! А потом еще долго вспоминали о нем, обсуждали, старались как можно дольше сохранить подаренные нам пакеты со сладостями в разноцветной бумаге, перевязанные бантом. Каждый из нас получил одинаковое количество мандаринов, фиников, орехов, конфет с хлопушками и палочек шоколада.
Совсем с другим чувством ожидали мы светлый праздник Пасхи. Для православных Пасха — Праздников Праздник. Мы знали, что вся Россия в былое время молилась в Страстную неделю. Мы знали ее значение. В Страстной четверг мы следили за чтением 12 глав Страстей Господня.
Конечно, мы не могли еще понять всю трагедию дороги к Голгофе, но мы чувствовали ее красоту. Мы переживали явление Христа перед Пилатом, нас волновал и оставшийся на веки без ответа вопрос «Что есть истина?».
Мы ждали с замиранием сердца момент троекратного отречения Петра, и, когда, после восьмой главы, все вставали на колени, казалось, что все вокруг перестает дышать, чтобы не пропустить самых первых нот «Разбойника»…
В Страстную субботу непривычная тишина царила на старом броненосце, прибранном, выдраенном, вкусно пахнущем куличами, которые целую неделю пек Папаша. С одиннадцати вечера церковная палуба наполнялась народом. Приходили и люди уже живущие в городе и его окрестностях.
Мы глубоко переживали светлую радость Пасхи; после Великого Поста, после говенья как ждали мы этого первого: «Христос Воскресе! Христос Воскресе!»
Свободное копирование
