* * *
Переход через Средиземное море от Константинополя до Бизерты оказался для нас неожиданной и приятной переменой обстановки. «Великий князь Константин», принадлежавший компании РОПИТ, небольшой, но очень комфортабельный пассажирский пароход, вышел в море одним из первых, погрузив семьи моряков и персонал морского ведомства.
Мы разделяли просторную каюту с женой и маленьким ребенком Бунчак-Калинского. Наконец можно было гулять по палубе, сидеть в удобных креслах под тентом, есть в настоящей столовой. Вечером в большом зале под ярким светом хрустальной люстры собирались кружки любителей музыки, пения, шахматной игры. Днем везде царили дети.
Кто знает, может, и по сей день живут еще где-нибудь мои сверстники, которые, как и я, не забыли этот переход на «Константине»?! Может быть, даже кто-нибудь из них вспомнит маленькую худенькую девочку с короткими светлыми кудряшками, неразлучную с черненьким тойтерьером, как и я вспоминаю девочку лет семи, с хорошенькой мордашкой, обрамленной густыми темными локонами. Мы смотрели друг на друга, не решаясь заговорить, рисуя пальцем узоры на мутном стекле люка. Мы познакомились позже… Подруга на всю жизнь — Валя Рыкова.
Каждый раз, когда я встречалась с незнакомыми детьми, то невольно пыталась найти среди новых лиц моего маленького друга Сережу. Что с ним стало? Где он теперь? Даже по сей день я чувствую, что он меня не забыл…
«Константин» хорошим ходом пересекал Эгейское море, сказочно глубокое. Множество островков, где у самого берега белые дома походили издалека на большие белые камни под солнцем. Яркая картина архипелага! Мы плыли к стране древнего Карфагена. Эней когда-то плыл той же дорогой, и Одиссей доплыл до Джербы, острова лотофагов. Все это впоследствии будет для меня тесно связано с историей Туниса, куда так неожиданно занесла нас судьба.
Иногда «Константин» заходил в порт. Мгновенно множество лодок окружало пароход. Горы халвы, апельсинов, сухого инжира, рахат-лукума — чего только в них не было! Трудно было устоять! Некоторые дамы, у которых оставались еще драгоценности, спускали на веревочке кольцо или браслет, чтобы поднять… килограмм апельсинов.
Через десятки лет потом находили в лавчонках Истанбула вышедшие из моды драгоценности, от которых так веяло старой Россией!
Исключительно хорошая погода! Но в декабре это не могло долго продолжаться. Ветер стал свежеть, когда мы вошли в Наваринскую бухту. Здесь почти сто лет назад, 8(20) октября 1827 года, произошло сражение русско-английско-французской эскадры и турецкого флота.
Ученики Морского корпуса, пришедшие на «Алексееве», посетили маленькое кладбище…
Когда мы покидали Наварин, погода стала портиться. Небольшой пассажирский пароход начало сильно качать. Советы молодых офицеров дамам — «побольше харчить» — не имели никакого успеха. Но мама, как жена моряка, твердо уверовала в данный ей совет, и надо сказать, что она действительно никогда не страдала морской болезнью и что нас, детей, тоже никогда не укачивало.
…«Нервы разошлись» — выражение, которое я услышала, как мне кажется, в первый раз на «Константине» и которое осталось для меня навсегда связано с более легкой жизнью и отсутствием настоящих забот.
Еще в Константинополе любящим парам посоветовали оформить свои отношения: только семейные моряки уходили в Бизерту. Надо было расставаться или венчаться, и в те несколько дней на эскадре сыграли много свадеб. Молодоженов сразу же разлучили. В то время как мужья оставались на военных судах, их молоденьких жен посадили на «Константин». У них-то «нервы и разошлись». Бурное море, густой туман, богатая фантазия и несдержанность молодости! Кто-то закричал, что «Дерзкий» несется прямо на нас, а кто-то «исправил», что турки идут на нас войной, — как видно, под впечатлением стоянки в Наварине. Поднялся шум, крики, кто-то громко зарыдал…
— Молчать! Кликуши, по каютам!
Неожиданный окрик капитана мгновенно разогнал взволнованную толпу. Бедный, всегда такой вежливый капитан! На другой день он сконфуженно просил извинения.
Свободное копирование
