К середине июня небывалый в истории Франции исход стал всеобщим. Беженцы из Парижа смешались с беженцами из северных департаментов. В их поток постепенно, вливались жители расположенных по пути городов и деревень. Тысячи автомобилей из-за недостатка бензина или из-за поломок были брошены в пути. Едущие вслед снимали с машин все, что только могли увезти с собой: вещи, динамо, аккумуляторы, колеса с шинами, иногда даже моторы. Из резервуаров забирали бензин до последней капли. Для быстроты бензин — не переливали из резервуара в резервуар с помощью резиновой трубки, а брали у проезжавших солдат или офицеров револьверы, простреливали бак с бензином в двух-трех местах и подставляли ведра под бьющую струю бензина, после чего машину сталкивали с дороги, чтобы она не загромождала пути.
Налеты вражеских самолетов становились все чаще. К этому времени в колонны беженцев стали вливаться военные эшелоны. Тысячи грузовиков с воинским грузом, целые батареи тяжелых и легких орудий, моторизованные части мчались на юг, не останавливаясь, не строя укреплений и покорно рассеиваясь при приближении немецких самолетов. Водители их дико орали на толпу. Но толпа не пропускала никого, и военным приходилось тянуться шагом вместе со всеми. Опасность для беженцев от этого только возрастала: немцы зорко сторожили появление военных эшелонов среди толпы и не жалели на них бомб и свинца. Время от времени вдоль дороги ложились тяжелые бомбы, и в гигантские воронки падали люди и машины. Были убитые и раненые, но толпа, разбегавшаяся в первые минуты по лесам, снова смыкала ряды и шла вперед.
Всю ночь слышались глухие взрывы бомб в окрестных городах и лишь изредка — ответный слабый треск зенитной артиллерии. Как-то днем мы услышали подряд несколько страшных взрывов, от которых затряслись дома в деревне, полопались стекла в окнах. На юге, на горизонте, встали огромные столбы белого дыма. В тот же день мы узнали, что германские самолеты бомбили пороховые склады в Вьерзоне, километрах в сорока от нас. Ночью взрывы и стрельба слышались отовсюду. Только наш уголок еще не пострадал.
Как-то проходя через деревню, куда меня срочно вызвали к больной, я увидел мэра. Он и в этот раз месил известь в чане около уже почти достроенного дома.
— Ну что, скоро и вы собираетесь?
— Пока еще нет, — ответил он грустно. — Мы не парижане. А придется, так уедем. Вот только дом достроим.
И он начал таскать кирпичи. Этот дом он строил вдвоем со своим помощником.
Свободное копирование
