Гобийские заметки - 1

Гобийские заметки

1943

Великие пустыни Гоби

юг страны моей стерегут.

 Из монгольского эпоса

Вот и Гоби — великая центральноазиатская пустыня. Как мало она похожа на знакомые Каракумы! В Гоби мало песков, зато глинистые и каменистые пустыни — гамады занимают огромные площади. Окатанной мелкой гальки или щебня местами так много, что путешественники такое покрытие грунтов называют «каменным панцирем».

Гоби в пределах Монгольской Народной Республики высоко поднята над уровнем моря, её поверхность лежит на высоте 800—1200 метров, а в горах поднимается до 2500— 3000 метров. Это также существенно отличает Монгольскую Гоби от среднеазиатских пустынь, которые расположены очень низко. Высокое положение Гоби несколько умеряет здесь летний зной, уменьшает испарение, поэтому Гоби в своей северной окраине обладает растительностью и животным миром полупустынь. На юге полупустыня постепенно переходит в настоящую пустыню, особенно сухую и мрачную южнее Монгольского и Гобийского Алтая. Безжизненные пространства Заалтайской Гоби производят на путника удручающее впечатление: «каменный панцирь», покрытый лоснящейся коркой «пустынного загара», редкие кустарники приземистого парнолистника или хвойника. Даже саксаул избегает эту каменистую пустыню.

«Гоби» — монгольское слово, но известно оно во всём мире. Термином «гоби» монголы обозначают равнинную или волнистую местность, покрытую скудной полупустынной растительностью, где нет реки, где вода обычно имеется только в колодцах или редких скудных родниках, где почвы каменисты, глинисты, песчаны, засолены. Такие пустынные местности могут быть разными по размерам — от маленькой котловинки до большой площади во много тысяч квадратных километров. На картах Центральной Азии можно найти много географических названий, в составе которых фигурирует слово «гоби»: Шаргаин-Гоби, Нарин-Хуху-Гоби, Бордзон-Гоби и другие.

Сами араты-монголы, авторы этого термина, не называли всю центральноазиатскую пустыню таким собственным именем. Теперь же из школьных учебников они узнали, что в географии условились все пространство между горами Хангая и Нань-Шаня называть Гоби.

Мы долго бродили по Заалтайской пустыне. Кончилось жаркое гобийское лето, на смену которому пришло хорошее и тихое время года — осень. В августе мы испытывали 40-градусную жару, а осенними ночами поглубже забирались в спальные мешки. На рассвете термометр опускался ниже нуля, и вода покрывалась тонкой искристой корочкой льда.

Компания у нас собралась тогда хотя и небольшая, но хорошая, тесно спаянная научными интересами. Ботаник, зоолог и географ дополняли друг друга.

Старая грузовая машина «ЗИС» честно служила нам в течение всей экспедиции. Спасибо ей и нашему опытному шофёру-механику Ульдзейту, молодому арату из Дзабханского аймака. Благодаря его осторожности и знанию машины мы благополучно проходили через канавки, размытые дождём, через пески или солончаки, долго шли по сухим днищам оврагов, переваливали через Монгольский Алтай и при возвращении в Улан-Батор брали глубокие реки вброд.

Ульдзейту был горячий и энергичный человек, интересовавшийся всем. Он подолгу и подробно расспрашивал нас о Советском Союзе, где умеют делать такие прекрасные машины, как наш грузовик.

Помню, примерно в 100 километрах от ближайших монгольских кочевий, когда мы беспечно ехали по едва заметной дороге, шофёр забеспокоился и остановил машину. На наши недоуменные вопросы он ответил: «Ехать дальше нельзя, нужен ремонт». Казалось непонятным, зачем нужен ремонт здесь, в пустыне, вдали от жилья, под южным склоном Монгольского Алтая, когда машина хорошо идёт. Но ремонт действительно был нужен. Шофёр определил на слух поломку шатунного подшипника. Дальнейшее движение могло усугубить дефект и привести к аварии.

Въехали на крутую гору. На её вершине разбили палатки, а машину поставили круто под уклон. Мы бродили в окрестностях лагеря, пугая песчанок и мелких зайцев — толаев. Внизу сверкала полоса воды. Это было небольшое солёное озерко, густо заросшее тростником. Оно оазисом выделялось среди пустыни. В тростниках и на воде подняли массу пернатых, и скоро выстрелы нарушили тишину.

К вечеру машина наша была готова. Шофёр показал нам искрошенный металл подшипника. Но завести автомобиль рукояткой мы не могли, рукоятка не трогалась с места: крепко-накрепко подтянутые подшипники не давали возможности это сделать. В таких случаях берут отремонтированную машину на буксир и заводят её на ходу. У нас была одна машина, её нечем было буксировать. Но для того Ульдзейту и поставил свой автомобиль под уклон. Освободив колеса от упора, спустив тормоза, мы толкнули машину вниз. Увлекаемая собственной тяжестью, она набирала скорость. Шофёр включил зажигание и рычаг скоростей. Машина на долю секунды запнулась, а затем мы увидели сизые облачка газа, с напором вылетавшего из выхлопной трубы. Путешествие продолжалось.