1 августа ночью, при свете незаходящего солнца Эрнст, дежуривший по лагерю, увлёкся работой и не обратил внимания на то, что Весёлый неистовствовал — лаял непрерывно. Пёс прямо надрывался, Кренкель — ноль внимания. Что-то всё же его заставило осмотреться, и тогда он закричал:
— Вставайте, пришли три медведя…
Мы трое спали. Вскочили, оделись быстрее, чем солдаты в казарме, а Эрнст с винтовкой — на улицу. От первого же выстрела медведи — от нас! Он ведь, медведь, только с виду неповоротлив; на самом же деле может бежать со скоростью до девяноста километров в час. Была то медведица с медвежатами. Весёлый, спущенный с привязи, догнал их, делал круги, лаял. Мы бежали следом, но куда там! Медведи скрылись из глаз.
В палатку мы вернулись раздосадованные. Столько мяса ушло — свежего, антицинготного, думал я про себя.
Спасибо, Эрнст отшутился:
— Эх вы, учёные! Для чего живёте — для охоты или для науки? Петя, тебе что важнее: шашлык из медвежатины или то, что она в такую даль с детьми забрела?! Мы открытие сделали, а некоторые интересы живота ставят выше интересов науки. Да здравствует наука и долой охоту!
Но, каюсь, в тот момент я меньше всего думал об открытии. Мне были необходимы два-три центнера свежего мяса. Медведица и медвежата помогли нам окончательно опровергнуть вывод Нансена о том, что высокие широты — мёртвая зона. Видели мы пупочек, глупышей. Допустим, они могли залететь издалека. А у медведицы медвежата маленькие. Значит, на свет они появились на дрейфующем льду. Основная пища медведей — морской зверь, значит, и он появляется на дрейфующем льду. Судя по скорости, с которой она от нас убегала, и габаритам, медведица явно не голодала. Следовательно, есть и нерпы…
— Наличие живых существ в центре полярного бассейна установлено, — поставил точку наш гидробиолог Пётр Петрович Ширшов.
Трудным был день 1 августа. Льдину несло то на север, то на северо-восток. Двадцать один километр в сутки! Если льдина не затормозит, не сбавит прыть, наши планы прожить на льдине минимум год полетят вверх тормашками…
Из Москвы пришло приветствие от Международного конгресса геологов. Приветствие с дальним прицелом: нас не столько хвалят, сколько говорят, чего же от нас ждут.
Радиосвязь наша была ступенчатой: с Диксона — на Рудольфа, оттуда — к нам. Полярные радиобури нарушили связь между Рудольфом и Диксоном. Мы знали, что для нас скопилось много телеграмм на Диксоне, и не могли получить их.
Зато была радость: по длинным волнам к нам ворвалась радиостанция имени Коминтерна. Пионеры прочитали стихотворение, попросили оставить им хоть одно белое пятно на карте. Каждый из нас в тот момент спутешествовал в своё детство.
Свободное копирование
