В апреле 1877 года Россия объявила Турции войну. Лозунгом этой войны, прикрывающей захватнические цели русского самодержавия, было освобождение славян. Патриотическое воодушевление охватило общество. Все только и говорили об этой войне, об освобождении братьев-славян {Как известно, добровольческое движение в 1876 году и даже война 1877--1878 годов встретили сочувствие у большей части русских революционеров: некоторые революционеры пошли добровольцами на войну. Только "Набат", орган русских "якобинцев", писал, что лучшим исходом войны было бы поражение России: это развязало бы русскую революцию.}. Я очень живо интересовался войной: переход русских войск через Дунай, взрыв турецких броненосцев, взятие турецких крепостей, переход через Балканы, защита Шипкинского перевала -- все это наполняло восторгом мое детское патриотическое сердце.
Лето 1877 года мы жили в лагерях под Ригой, где стояли все четыре полка двадцать девятой дивизии и артиллерийская бригада. Военные учения, маневры происходили на моих глазах и доставляли немало удовольствия.
Осенью этого года я поступил в частную приготовительную школу некоего Темпеля. В то время в Либаве не было русских школ {В это время русификаторская политика не коснулась еще Прибалтийского края. Преподавание в том крае во всех школах, от низших до высших (Дерптского университета), велось на немецком языке. Это резко изменилось с конца 80-х годов, при Александре III, когда было введено преподавание во всех школах на русском языке.}, и хотя я уже умел читать и писать по-русски, но по-немецки я был еще совсем неграмотный. Младший приготовительный класс вела жена Темпеля. Нас училось немного, дело шло по-домашнему, в комнатах квартиры Темпеля. За год овладел немного немецким языком. В следующем году я учился уже в настоящей школе.
Преподавание вел сам Гемпель; помню его строгую фигуру с линейкой в руках. Эта линейка не оставалась в бездействии: он пускал ее постоянно в дело для поднятия дисциплины и прилежания учеников.
Свободное копирование
