В лаборатории все выглядело так, как я ожидал. Внизу, в холле висит доска почета. Рядом — фотографии ветеранов войны. В стенной газете статья о неполадках в вакуумной группе. Значит, ее начальник по-прежнему ходит в „козлах отпущения“. До моего отъезда не было черной доски со сверкающим словом „Молния“, сложенным из стальных полосок. Там опять „клеймят“ вакуумную группу. Все знают, что начальник вакуумной группы всегда виноват. К счастью, он не обделен юмором и добродушно шутит при встрече со мной:
— Ну что возьмешь с нашего параноика?
Весь коридор увешан картинками с Лениным. ,Ленин в Горках», «Ленин на охоте» и уж, конечно, красуется Ленин — белокурый херувимчик с мудрыми глазами. Приближается столетие со дня его рождения.
Мой сосед по комнате, как всегда, дымит сигаретой и скулит. Его, лауреата Ленинской премии, обижают, дают слишком мало времени для опытов на циклотроне. Похоже, за мое отсутствие он перестал ходить в любимчиках Флерова, и жалуется, что Флеров не дает ему спать, звонит рано утром, спрашивает, как дела с обработкой данных. Подумать только, с этим слюнтяем я когда-то плавал на байдарке по рекам и озерам. Как все меняется. И сейчас он жалуется на телефонные звонки Флерова только для порядка. В душе он доволен, все-таки начальство не забыло его совсем. От этого на душе теплее становится.
Позвонила секретарь директора и сказала, что Георгий Николаевич меня ждет. Я захожу в кабинет Флерова, и снова никаких вопросов о моей работе в Копенгагене. Зато тотчас же раздается телефонный звонок. Из Киева. У телефона мой знакомый со времен давнишней поездки в Англию украинский академик Пасечник. Теперь Пасечник — директор нового института в Киеве, где строится циклотрон.
— Да, да, Митрофан Васильевич, — Флеров косится на меня, — он здесь. Покрыт еще капиталистическим пушком. Сейчас я передам ему трубку.
Я беру трубку и здороваюсь с Пасечником.
— Сергей Михайлович, вы не хотели бы на несколько деньков приехать к нам в Киев, познакомиться с нашими планами.
— В начале мая смогу.
Случайный звонок не случаен. Еще перед отъездом в Копенгаген я побывал в «летней школе», организованной академиком Пасечником. Там как-то зашел разговор о том, не перейти ли мне в новый институт. Я обещал подумать. Флеров, конечно, знал от Пасечника об этом и теперь организовал «случайный» звонок Пасечника.
Вскоре разговор о моем возможном переходе в Киев состоялся и с директором нашего института академиком Боголюбовым. У меня не было оснований подозревать Боголюбова в намерении избавиться от меня. Я знал, что Боголюбов любит Киев и «сватает» меня туда из самых лучших побуждений.
— Я слышал, что вы думаете о переходе в Киев. Что же, город хороший, да и денег на коньяк у вас там всегда хватать будет. Когда будете в Киеве, позвоните президенту Украинской Академии наук Борису Евгеньевичу Патону. Мы с ним о вас недавно говорили.
Свободное копирование
