"Совершенно секретно" - 1

1. «Совершенно секретно»

Когда я впервые услышал эту историю, она поразила меня странной предопределенностью, почти запрограммированностью. Случайные факты сошлись словно хорошо подогнанные друг к другу детали. Два обломка монеты, гулявшие по белому свету, встретились в нужном месте и сложились в одно целое, зубец к зубцу.

Одна из многих военных эскадрилий весной 1942 года после боев была отведена на отдых под Воронеж. Служивший в ней техник-лейтенант из Ленинграда поспешил в университетскую библиотеку, где его ждали свежие американские журналы. Среди них оказался нужный номер в хорошо знакомой зеленоватой обложке. Времени на чтение почти не было, да и зачем читать статьи по физике, когда впереди снова фронт. Техник-лейтенант ищет предметный указатель, всегда печатаемый в конце журнала. Найдена нужная буква, но почему нет нужного слова? Где оно — «деление атомных ядер»? С другими словами все обстоит благополучно, а это исчезло таинственным образом. Что случилось с американскими учеными, которые совсем еще недавно активно изучали интересное физическое явление? Сейчас в Америке ночь, но утром ученые встанут, как обычно, позавтракают, прочитают утренние газеты и отправятся в свои лаборатории. В Америке не рвутся бомбы, и не стреляют пушки. Что же произошло с физиками, интересовавшимися делением урана? В предыдущих выпусках журнала статей на эту тему сколько угодно. Над этим странным делом стоило задуматься.

Последние два года перед войной техник-лейтенант вместе со своим другом работал над задачей, которую перед ними поставил член-корреспондент Академии наук Игорь Васильевич Курчатов. Сейчас приятель на фронте, где-то под Ленинградом, а Курчатов в начале войны оказался в Севастополе, где занимался размагничиванием военных кораблей. Тогдашняя работа в Ленинграде не пропала даром. Ее результаты опубликованы в одном из этих зелененьких «Физикл Ревью», стоящих на полке. Далась она нелегко. Радиосхема была смонтирована тщательно, по всем правилам, и тем не менее происходило что-то странное. Жестяной цилиндр с закопченной бумагой медленно крутился, и острие стрелки чертило ровную, блестящую линию, иногда чуть подпорченную маленьким зигзагом. Так и должно было быть, но почему-то время от времени стрелка дергалась подряд несколько раз, оставляя на черной бумаге длинные поперечные полосы во всю ширину ленты. В который раз всю аппаратуру переделывали. Но вся эта чертовщина повторялась снова и снова. В конце концов все объяснилось просто. Напарник имел привычку, сидя за столом, покачивать ногой и задевал один из проводов. Все встало на свое место. Стрелка перестала «нервничать» и часами медленно ползла по черному полю бумажной ленты. Но иногда она вздрагивала и медленно пересекала ее. Ничто не изменилось и после того, как аппаратуру перевезли в Москву и поместили глубоко под землю на станции метро «Кировская». Редкие поперечные линии остались и оказались ценной находкой. Был открыт новый вид деления атомных ядер. И это случилось в ту пору, когда некоторые ученые начали задумываться о том, нельзя ли энергию, выделяемую при расщеплении атомных ядер урана на два осколка, использовать для практических целей. Случись это, и одна из наиболее знаменитых, при всей ее краткости, формул Эйнштейна уверенно вошла бы в жизнь человечества.

Что привело техника-лейтенанта в библиотеку? Не знаю. Может быть, желание прикоснуться к кусочку той, прошлой жизни, связанной с наукой. Но не чудо ли, что обстоятельства привели его туда, где можно было найти американские журналы. Так или иначе, техник-лейтенант не обнаружил в них того, что искал. Этого было достаточно, чтобы заподозрить простую вещь — изучение деления урана засекречено. Дальнейший ход мыслей физика, хорошо знакомого с проблемой, мог привести только к одному заключению: в США идут работы по созданию каких-то устройств, использующих энергию, выделяемую при делении урана. Возможно, разрабатывается новый вид оружия чудовищной силы. Случай …и чрезмерное усердие американской службы безопасности, запретившей публикацию всех статей, где упоминалось деление атомных ядер.

Мысль о таинственном исчезновении из научного лексикона понятия «деление атомных ядер» прочно засела в голове техника-лейтенанта. Через некоторое время полевая почта повезла в Москву письмо, адресованное самому Сталину. В нем обращалось внимание на то, что в США, по-видимому, начаты работы по созданию атомного оружия. Тридцатилетний техник-лейтенант по фамилии Флеров знал, конечно, до этого об отдельных статьях, в которых обсуждалась возможность реализации цепной реакции деления урана. Так что предположение о том, что в Америке ищут пути практического использования атомной энергии, не родилось на голом месте. Но ведь все могло случиться иначе, напиши неизвестный нам полковник приказ об отправлении эскадрильи в Тамбов вместо Воронежа. В конце 1942 года Курчатов подтвердил то, что интерес к делению атомных ядер может быть продиктован военными соображениями, и выразил уверенность, что работа в этом направлении может быть начата и в Советском Союзе.