10 лет я учился в одной школе, лучшей школе Ташкента, носящей, естественно, имя Сталина. Школа наша и Ташкентское Суворовское училище делили 1-е и 2-е места по успеваемости в городе. Школа располагалась в самом центре города, была большая, четырехэтажная, с широкими коридорами, просторными классами и большими окнами. Лестницы были каменными и широкими, на перилах набиты деревянные ромбики, дабы мы даже не помышляли о том, чтобы скатиться вниз верхом по перилам. Полы были деревянными, окрашены краско-коричневой краской, причем красились они обычно раз в несколько лет, а ежегодно летом перед началом занятий просто натирались какой-то мастикой или маслом с довольно резким специфическим запахом. Этот необычный запах и был для меня, запахом первого сентября, началом занятий, началом самого значительного и важного отрезка моей тогдашней жизни - школы. Восемь похвальных грамот «За отличные успехи и примерное поведение ", полученных мною с первого по восьмой класс, я храню и сейчас вместе с серебряной медалью. На каждой грамоте два портрета вождей - Ленина и Сталина, и подпись директора - Ерванда Григорьевича Саруханова. Высокий, с широким плоским лицом, он вызывал страх у всех без исключения - от учеников до завуча. Когда он медленно,сцепив руки за спиной, шел по длинному школьному коридору, ученики стрались "вжаться»в стену, лишь бы не попадаться на глаза, хотя грозным и неприступным он только казался, на самом деле он был добрым, безвредным и безобидным человеком, к тому же любящим выпить. Преподавал он нам Конституцию СССР - был в то время такой предмет!
Одно из самых ярких впечатлений раннего школьного возраста - внезапная и трагическая смерть учительницы нашего 3-го "б", молодой и красивой Елены Михайловны Каспарян, которой было всего 26 лет. Муж ее был армянин, фронтовик, военный летчик, Герой Советского Союза. Худенькая, невысокого роста, Елена Михайловна была жгучей брюнеткой с синими глазами и постоянным румянцем на щеках.
Умерла она поздно вечером 5 декабря на улице, по дороге из гостей, якобы, от кровоизлияния в мозг. Этот день, День конституции СССР, во многих семьях отмечался как праздник.
Мы, 9 - 10тилетние третьеклассники, стоим в почетном карауле по углам гроба, нам очень страшно и в то же время любопытно смотреть на безжизненное, но все еще красивое, за два с половиной года ставшее уже близким и родным лицо первой учительницы. И страшно, и хочется смотреть еще и еще.
Почти всех учителей помню и по именам, и их характеры, и причины, по которым одних учителей любили, других уважали, некоторых и любили и уважали, а кого-то не признавали вообще. Так, например, в 9 классе нам преподавал химию Юлий Моисеевич Шваб, бывший заведующий химической лабораторией на одном из заводов. Может быть лабораторную химию он и знал, но, как учитель, он был никакой, весь материал читал по тетрадке, которую безуспешно старался замаскировать среди пробирок и химических стаканов; он совершенно не умел учить, он не знал что такое ученики, имел очень отдаленное представление о методике преподавания, а в основном, конечно, учителя в одной из самых престижных школ Ташкента, какой была 50-я школа, были высоко профессиональными, достаточно строгими, но справедливыми. Не помню, чтобы к кому-то особенно придирались или относились несправедливо, хотя были и любимчики, но в целом школа была очень достойной.
Хотелось бы вспомнить классную руководительницу нашего 10 б Александру Павловну Коробейникову, прекрасного учителя русского языка и литературы.Семьи у нее не было, детей тоже, школа была для нее всем. Помню, как она, медленно, держась за дужку большим и указательным пальцами, снимала очки и, растягивая слова, объясняла нам значение недавно вошедшего в молодежный сленг слова "кайф": «Кейф, ребята, - турецкое слово,означающее питье кофе и курение сигар после обеда".
Невысокого роста, очень живой, энергичный, немного взрывной учитель географии Николай Николаевич Федяй, одним из любимых выыражений которого, было: "Перестань болтаться по классу, как ишачий хвост на ветру".
Вспоминаю добрым словом учителя математики Петра Николаевича Островского, уже пожилого, тихого, чуть сгорбленного человека по прозвищу "Похитун"; преподавателя физики, очень принципиального, блестяще знающего свой предмет, Льва Меировича Рудницкого, высокого роста, с палочкой, прихрамывающего на правую ногу.Он был несколько суховат, почти никогда не проявлял эмоций и не выражал своих чувств. К сожалению, мы уже не застали легендарного преподавателя математики в старших классах Арона Хачатуровича Айвазяна (к тому времени он уже ушел на пенсию), полного, с лысой, круглой как шар головой, который любил говорить: "Бог знает математику на пять, профессора на четыре, я на три, а вы все - на двойки и единицы". Но все это было шуткой, на самом деле математику его ученики знали неплохо, его любили, но иногда подшучивали над ним совсем не по-доброму - умудрялись потихоньку, незаметно сыпануть ему летом на вспотевшую лысину несколько кристалликов чернильного порошка - результат, естественно, был налицо (в прямом смысле ).
Завучем был преподаватель истории Владимир Владимирович Барабаш, молодой, интересный и импозантный мужчина (это все я мог уже оценить потом по фотографиям, а не будучи пятиклассником), который затем стал секретарем Ташкентского Горкома компартии.
Особо хочется вспомнить Георгия Яковлевича Ирлина, учителя физкультуры. Он пришел работать в школу после Службы в военно-морском флоте. Среднего роста, атлетического телосложения, короткие рукава его финки едва не лопались от мощных бицепсов. Впоследствии, окончив институт, стал преподавать биологию,а затем, вообще оставив учительское поприще, стал ведущим диктором Узбекского телевидения, известным всей республике.
И последнее, мы тогда даже не задумывались о наших национальностях, вся школа и наш класс, в частности, были полностью интернациональными, и на эту тему практически никогда не возникало ни трений, ни конфликтов."
Некоторые учителя жили во дворе школы, двор был огромный, представлявший собой округлую площадь, по периметру которой и жили наши учителя, в том числе и директор школы. Среди живших во дворе школы, был и завуч Василий Феофилович Ермолаев, преподававший математику, впоследствии ставший директором школы. Это был интеллигентный и благороднейший человек, знавший почти всех учеников старших классов не только по фамилиям, но и по именам. Его никто не боялся, но все любили и уважали. Много лет спустя, будучи заместителем главного врача правительственной больницы, я принимал Василия Феофиловича на лечение, и мое теплое и внимательное отношение к моему старому учителю вызвало у него слезы признательности и умиления. Несколько лет назад, когда я уже жил здесь в Израиле, в Ташкенте отмечали столетний юбилей Василия Феофиловича.Умер он в 2003 году в возрасте 101 года. Пусть земля Вам будет пухом, дорогой Василий Феофилович. Мы Вас помним...
Свободное копирование
