Почему я не стал генералом! - 14

Летом же, где то в августе мы, то есть папа, мама,я и сестра, тоже поехали в отпуск в деревню, на родину моих родителей и предков в бывшею Тверскую губернию, район Сандово, в деревню Сельца и другую.

Здесь в деревне я приучал земляных пчел к улью, делал им из дощечек домики, но странное дело закрыв их на ночь утром выпускал их, они улетали и никогда не возвращались обратно, в этом меня все время постигала неудача.

В один из дней, утром выбежав босиком, что бы пробежаться по холодной росе, которая так приятно щекотала прохладой голые лытки ног, после горячей летней постели, я с разбега наскочил на разбитую бутылку из под вина.

Почувствовал сильный удар в мизинец левой ноги, я поднял ногу и увидел, что он –мизинец отвалился как бы в сторону, с криком, проскакав на одной ноге,шагов 10-15 я положил левую ногу на крыльцо, вижу внутри какие то жилочки.

Рана была еще без крови и тут после моего взгляда из раны хлынула алая кровь.

Выбежали папа, мама прижали мне мизинец к ступне, залили перекисью водорода (йода не было), перебинтовали ногу и я теперь мог только лежать или сидеть, все игры мне уже были теперь недоступны.

К счастью на следующий день мы уезжали в обратный путь, лето кончилось, но уехали мы не сразу по дороге были у папиного двоюродного брата в селе Сандово, где родился мой папа.

Прошло к этому времени около недели и я уже мог ходить, правда,опираясь левой ногой об пятку.

Запомнился мне там место, где, когда то стоял дом, в котором родился мой папа.

Мы стояли и смотрели, на пустырь заросший крапивой и сгнившие нижние венцы дома, папа снял кепку, низко поклонился этому месту и мы ушли.

Нога моя побаливала, от ходьбы вновь открылась рана - из которой выделялась кровь с сукровицей, в связи с этим я вынужден был сидеть и слушать о чем же говорят взрослые.

Тут я сделал несколько открытий для себя: оказывается, у меня есть еще два двоюродных дяди, живущих один в Сандово, а другой на хуторе, в шести километрах от села Сандово.

Кстати, о которых хуторах ты, вероятно, помнишь, что был такой период в нашей уже новой истории при Советской власти, когда решался вопрос, по какому пути вести развитие сельского хозяйства в России.

Была полемика, была дискуссия в партии ВКП (б) в то время уже существовали крестьянские коммуны (правда в них как правило работали самые бедняки и «высокоидейные» как тогда называли их, стремящие к мировой революции и всеобщему равенству -коммунисты)

Кроме того существовал еще так называемый «Прусский» путь развития и Американский «фермерский».

 И очень многие крестьяне, а в том числе: Дядя Егор и тетя Евгения (последняя была старшая мамина сестра,у которой гостили мы, когда я порезал ногу) и двоюродный дядя Василий Долгирев (по папиной линии).

 Так вот этим крестьянам по их желанию выделялся участок земельных и лесных угодий, по числу состава семьи.

Они на этот участок перевозили свой дом из деревень, а также подворные постройки, или строили новые, как кто мог, и жили окруженные своей землей и своим лесом.

 Хутора как я помню, располагались как отдельными семьями, а также и по две, три семьи, расстояние между такими хуторами было два, три, четыре километра.

Жили и работали своей семьей, сеяли хлеб, косили сено, разводили скот и мелкую живность, без которого существование их было бы невозможно в основном это было натуральное хозяйство, где все,и обувь, и одежда (делали холсты из льна) было выработано у себя, не говоря уже о питании.

 Я бы сказал очень не плохо жили все те кто любил землю, кто любил труд.

Да, кстати, лодыри и пьяницы на хутора не выезжали, они бы там с голоду подохли, их устраивали села, города и деревни, где всегда можно было что –то сшибить на день насущный, не утруждая себя работой.

Вот в этот –то период мы и гостили в деревне.

У Дяди Василия, когда мы приехали, навестить его, была большая семья и все парни (мне кажется, девочек не было)уже были довольно большими по 22- 18 – 16- 12-8лет Это ведь тоже были мои троюродные братья и все Долгиревы как и я.

Трудились они здорово, хутор у них был богатый, жили как –бы по домостроевские одной семьей, хотя некоторые из них были уже и женаты.

 Была так сказать своя семейная коммуна. На днях читал я книгу «Память земли» автор Владимир Фоменко.

Ох! и врать горазд этот - борзописец,например: на стр 17 он пишет: «За послевоенную пятилетку улицы (станицы) переполнились стрекотом мотоциклов.

Всякий хозяйственный мужчина, особенно из рабочих МТС ездит на ИЖ-2 на работу, в контору и даже на огород?

На какой огород, это при доме то в ограде? И как не стыдно ему нагло врать, своей книгой обманывать молодежь, да ведь тогда в первую послевоенную пятилетку еще не везде и тележный скрип раздавался, коней то побили, да поели, на коровах да быках пахали)

А он переполнены мотоциклами, да и еще и ИЖ-2, да такой и марки не было, а перед самой войной появился А-8 9 Красный Октябрь после войны первый появился ИЖ-350.

Читаешь и глазам своим не веришь, вот это брехун, видно, что желаемое он выдает за действительность.

 Конечно, все это будет, но только не в 195…годы как он пишет а в 197…годы то есть пройдет еще 25 лет.

На стр 44 он уже говорит, что у нас есть Шагающие экскаваторы, да еще, лучшие в мире, и это только через пять лет после войны.

 Каков враль,а ?(правда говорит он это словами Секретаря райкома)На стр 164 он пишет:

 Как в 1929 -30 годах радовались (он имел в виду народ) в городах поступающим из села сводкам коллективизации, а это уже издевательство, он видно забыл миллионы погибших хлеборобов, не кулаков, нет, а рядовых крестьян голодовку в годы коллективизации,когда разорили сельское хозяйство, кое что я вспомню позднее, опишу некоторые эпизоды.

Но в целом есть в книге смелые и светлые мысли, правда, сразу же они завуалируются и не развиваются.

Очень много и действительно происходящего в обычной жизненной ситуации.

Но я отвлекся и так хозяйство, и хутор у моего дяди рос и развивался, было построено еще несколько домов для сыновей и их семей, пользу они приносили солидную, так как имелись излишки продуктов, которые сдавались государству.

Все шло нормально, так как работали коллективно для себя. Но вот грянули 1930 годы,моего дядю стали записывать как говорится в «добровольно-принудительном» порядке в колхоз.

Он отказался, ведь у него и так свой семейный колхоз, к тому времени состоящий из 20-25 человек, своих детей и внуков, но тогда его записали в кулаки и хотели уже выселить в Сибирь.

 Спасло его то, что он сослался на моего папу, вот мол у меня брат ходит в больших начальниках, какой я кулак, сроду то мы Долгиревы были всегда бедняцкого роду.

Факты проверили, его отпустили, но велели все сдать в колхоз, он сдал, что осталось, реализовал, и уехал в Ленинград, сперва один, а затем и остальные разбрелись кто куда.

Так разорилась работящая крестьянская семья, превратившись в городских пролетариатов. Теперь уже надо было их кормить деревне, а не они кормили город.

Из этого хутора, мы возвратились в Сандово, а оттуда поехали в деревню Сельца, где жила мамина сестра тетя Катя с мужем дядей Андреем.

 У них тоже была большая крестьянская семья, что то человек 6-8 девочек и мальчиков, все они также были мои двоюродные братья и сестры, некоторые и поныне живут в этой деревне.

Там я помню, подружился со своим ровесником и двоюродным братом Колей, к сожалению он не мог ежедневно быть моим товарищем по играм так как уже работал и его рабочий день был с 4-5 утра до позднего вечера, часов до 7-8.

 Он был пастухом и пас один все стадо коров и телят деревни Сельца, это что- то около 120-150 голов.

И только по воскресеньям его подменяли по очереди каждый из хозяев скота.

Колхозов еще в деревне не было, жили каждый по себе, периодически объединялись между собой по обработки земли и уборки урожая.

Это делалось ими по договоренности между собой или путем устройства «Помощи», что было не редко в той или иной семье .

Заранее за неделю тот кому нужна была помощь людей- своих односельчан заранее объявлял, что тогда то он объявляет «Помощь», конечно никакой оплаты работающим – добровольцы не получали,но зато были – сыты, пьяны и как говорится «нос в табаке», но только по окончания «Помощи».

 «Помощь» объявлялась при постройке дома, уборке- молотьбе хлеба, уборке сена, но ее могли объявлять только те, кто действительно не мог, управится один, по той или иной причине.

Этот человек к тому- же должен пользоваться уважением односельчан. Тетя Катя с дядей Андреем жили не очень хорошо, бедновато, а работа пастуха давала возможность поправить несколько свою жизнь, вот и работал мой Коля с зари до зари.

 Как то я попросил разбудить меня, я хотел с ним отправиться на пастьбу скота но.

Меня будили, поднимали я мычал, вяньгал, да так и не пошел. А он бедный крестьянский сын, вставал и пас коров, ежедневно не досыпая неделями. Этого я бы делать не смог.

И только в воскресения мы с ним бегали по лесу, ловили в речке, под камнями не больших налимчиков.

Коля вырос в деревне, когда началась война он еще был холостой. Ушел на фронт, был тяжело ранен. После госпиталя вернулся в деревню, где проболев несколько месяцев, умер в возрасте 28 лет . Мир праху твоему брат!..