1769
Кончина дяди моего, князь Дмитрия Ивановича, нанесла дому нашему чувствительную печаль. Не стало его 26 числа мая. Он жил в Киеве, состоял послушником в Никольском монастыре, прожил, или, лучше сказать, продышал, только 31 год. Тело его погребено в преддверьи Киево-Печерской Лавры. Войдем в краткую биографию сей плачевной отрасли несчастных супругов.
Князь Дмитрий Иванович родился в заточении и вывезен оттуда 1 1/2 году. На пути слег оспой и оставлен в Володимире, оттуда, излечась, привезен в Москву уже двух лет. Тут воспитывался он вместе с отцом моим. Войдя в возраст, почувствовал страсти и, к несчастию, влюбился в бедную и незнатную барышню. Родственники вооружились против сего союза с ней. Тогда еще почиталось постыдным вступать в супружество неравное. Князь Дмитрий боролся долго с чувством сильной любви, но сердце превозмогло рассудок, и он лишился ума. Ему уже было 20 лет, и в таком жалком положении не оставалось иного средства помочь ему, как удалить от света. Под присмотром матери своей начал он страдать в Киеве и жил в Никольском монастыре в монашеском искусе. Жизнь пустынная успокоила, но не исправила расстроенного воображения. Бабушка, ни о чем уже не помышлявшая, как о душе и ее спасении, возжелала постричь его и открыть ему тем надежнейший путь к небу. Так думала она, и хотя заблуждалась, но стоическая ее вера извиняет сию погрешность. Она прибегла с прошением к престолу о дозволении сыну ее принять монашеское звание. Екатерина, столь же премудра, сколь и сострадательна, не согласилась на то, и рескрипт, писанный ею к Нектарии, которого за сим поместится точная копия, свидетельствует, сколь ведомо было ей сердце человеческое и сколь уважала она подвиги душевные постригшейся княгини Долгорукой. Итак, князь Дмитрии остался послушником, ходил по уставу в церковь, говел, постился и, проведя остаток дней своих в волосяной ризе, преселился в общую родину -- в землю. О нем можно сказать, не нарушая истины: наг исшел из чрева матери своей, наг и отошел от мира. Наружность его телесная была прекрасна, рост сановитый, ум имел пылкий, сердцем одарен был нежным, с отцом моим жил в неразрывном союзе и даже в повреждении ума, когда узнавал его, бросался со слезами в его объятии и не скрывал от него ни одной мысли своей.
Кто из чувствительных людей не разделит здесь прискорбия бабки моей и не удивится мужеству, с каким переносила она житейские напасти, кои даже и под схимою не щадили ее сердца и вкрадывались в сокрушенную ее душу? Мало было потерять драгоценнейшего друга, оплакать его поносную кончину, оставить свет, бежать в пустыню, предпочесть черную рясу княжескому титлу -- надлежало еще оплакивать безумие любимого сына, видеть его исступлении, облегчать бремя несносной его жизни терпением, кротостию, да еще наконец и схоронить его в сущей молодости, в самом красном цвете лет.
О праведная жена! Если, предстоя у престола царя славы, ты на деяния чад своих долу взирать можешь, то не возгнушайся принять здесь от меня, недостойного своего потомка, жертву того беспредельного уважения, какое душа моя, ум и все чувства к тебе сохранили, и зри, с каким благоговением я внутренно чествую память твою, вспоминая о каждой минуте бесподобной жизни твоей.
Скоро по получении сей печальной вести родители мои собрались в Киев навестить страдалицу Нектарию и всех нас взяли туда с собою. Так-то в старину дети чтили отцов своих! Ни отдаленность, ни убытки, ничто их не удержало от намерения лететь в Киев, дабы хоть мало уврачевать рану дражайшей матери, видеть ее, обнять и благословением ее усладить собственную свою горесть. Мне было только еще 5 лет, и хотя прожили мы там полгода, но я ничего в тех местах на память себе ныне привесть не могу, кроме кельи моей бабушки и неоцененных ее милостей ко мне. Она безмерно жаловать меня изволила и, признаться велит наслышка, что даже и баловала.
Копия с рескрипта
"Честная мать монахиня!
Письмо ваше мною получено, на которое, по прошению вашему, иной резолюции дать не можно, как только ту, что я позволяю сыну вашему князь Дмитрию жить по желанию его в монастыре, а постричься, в рассуждение молодых его лет, дозволить нельзя, дабы время как его в раскаянье, так и нас об нем в сожаление не привело.
Доброжелательная
Екатерина.
в Санкт-Петербурге.
Октября 27-го дня 1763 года".
Свободное копирование
