Вероятно, мне было около трех лет, когда отец получил пост вице-губернатора в Рязани. Мы покинули дом родителей отца и начали самостоятельную жизнь. Я очень хорошо помню наш дом в Рязани, потому что мы прожили в нем, по крайней мере, три года. Первая революция 1905 года застала нас там. В нашей округе были очень большие беспорядки. В это время губернатор Рязани отсутствовал, и мой отец оказался ответственным лицом в этой неприятной ситуации. Огромная беспорядочная толпа рабочих собралась в центре города, и начальник полиции, явившийся навести порядок, был застрелен. Отцу сообщили о том, что произошло, и он приказал заложить лошадей. Мама была в отчаянии, она умоляла отца остаться, но напрасно. Для нее настало время мучительного ожидания. Отцу удалось как-то успокоить толпу, и люди нехотя разошлись. Это, конечно, был лишь небольшой эпизод в волне беспорядков, принесших стачки и вооруженные столкновения в Москву, Санкт-Петербург и другие большие города и крестьянские волнения в деревню. Война с Японией добавила напряженности, но постепенно все успокоилось, и мы не могли знать, что это только начало.
Мне в то время было всего пять лет, и, конечно, я была в полном неведении относительно всего этого. Наш дом и сад составляли мой мир. Я помню каждый уголок в этом доме в Рязани и мелкие подробности нашей жизни там. Я даже помню запахи. В гардеробной моего отца всегда стоял особый запах. Я думаю, это пахло мылом, которым он пользовался. В его большом кабинете стоял совсем другой запах - смесь кожи и сигар. Папа начал учить Кота играть в шахматы, и они часто сидели за большим письменным столом отца. Мама удобно располагалась в одном из кресел, а Ика и я ждали, когда закончится шахматный урок, чтобы успеть поиграть перед сном. Иногда во второй половине дня в детской появлялся лакей, чтобы велеть няне отпустить меня с ним вниз. Мои волосы быстро приводились в порядок, и я спускалась в гостиную, где был сервирован чай и мама принимала какую-нибудь даму. Я немного смущалась, но меня брали на колени, и я слышала что-нибудь приятное, сказанное обо мне моей матери, которая в ответ улыбалась и разрешала мне выбрать мое любимое печенье. В нашей детской подавалось только простое печенье, кажется, оно называлось «Альберт».
Сад таил не меньшее очарование. Там были два фонтана и красивая беседка для наших игр, благоухающие кусты сирени, грушевые деревья с их белым цветением. Все восхищало меня даже весенняя трава, такая свежая и зеленая после стольких месяцев, проведенных под покровом снега. Еще и сейчас я ясно вижу эту новую траву, пробивающуюся из земли, во всей ее прелести. Когда я брожу в моем саду здесь, в Лондоне, во мне воскресает чувство, которое я испытывала тогда, и возникает нежность к росткам травы, пробивающимся пучками меж сухих листьев и гравия. С наступлением лета мы все отправлялись в имения наших дедушек и бабушек, иногда начиная с Ворганова.
Свободное копирование
