С нами здесь считаются
Вторично неприятные минуты на границе мне пришлось пережить в том же 1932 году.
Нами только что был заключен договор с заводами Рохлинга. Начальник Главспецстали Иван Тевадросович Тевосян направил в Германию своего заместителя
Пипикова для ознакомления с производством заводов Рохлинга. Втроем – Пипиков, я и один из наших инженеров Васильев – поехали на заводы фирмы, сначала в город Вецлар, а затем в Саарскую область, в город Фольклинген. Пипиков и Васильев проехали в Вецлар из Берлина, а я из Эссена.
Проведя два дня в Вецларе, мы выехали в Саарскую область. Саарская область в то время находилась под управлением Комиссии Лиги наций. Я не проверил паспорта своих спутников и, уже подъезжая к гранило спросил их:
– А визы для въезда в Саарскую область вы взяли в Берлине? – и попросил показать паспорта.
В паспорте Васильева не только не было визы, по и сам паспорт оказался просроченным.
У Шишкова также не было въездной визы. Я начал громко высказывать свои соображения о легкомысленности некоторых людей и сравнивать их отношение к поездке в другую страну с поездкой к теще на блины в Конотоп.
На мой разговор с Шишковым и Васильевым обратил внимание сопровождавший нас в этой поездке представитель фирмы Рохлинга.
– В чем дело, профессор? – спросил он меня.
– У них виз нет для въезда в Саарскую область.
– Ну ничего, к нам пропустят, а обратную визу для въезда в Германию мы получим: у меня знакомый консул на французской грашще, возьмем через него.
В Саарскую область мы въехали действительно без труда, но, когда дело дошло до выезда, появились осложнения. Оказалось, что французский консул уехал на несколько дней в другой город, а пользующийся большим влиянием владелец завода – Герман Рохлинг – находился в эти дни в Женеве.
Одпим словом, перед нами были только две возможности: или ждать возвращения Рохлинга, или пересекать границу без виз. Собственно, у меня документы были в полном порядке, но Пипикова и Васильева могли ждать неприятности.
Главный инженер завода предложил нам свою машину и сказал:
– Поезжайте на машине до Цвайбрюкена. Вас никто це остановит, мою машину знают, и пограничный контроль не осмелится ее остановить, а если вы во время пути будете разговаривать друг с другом, то вас никто и не рискнет прервать. Мы здесь пользуемся все-таки известным уважением. С нами здесь считаются.
Мы решили ехать.
Утром, когда мы выезжали из Фольклингена, шел мелкий дождь. Узкая автомобильная дорога шла вначале через виноградники, а затем через сосновый лес. Контрольный пограничный пункт находился на опушке этого леса.
У контрольного пункта нас остановили таможенники. Обычные для этих мест вопросы:
– Ilaben Sie Zigarren, Zigaretten, Tabak, Kognak, Parfiim?[1]
– Nein[2].
Таможенник открыл дверцу машины, заглянул внутрь, приподнял крышку багажника, захлопнул ее и, козыряя, отошел в сторону, а мы двинулись дальше.
Я спросил сопровождающего нас представителя фирмы:
– А где же будут проверять документы?
– Должны были бы здесь. Но пограничник играл в карты. Он их сдавал как раз, когда мы подъезжали. Я видел это через окно домика контрольного пункта, – разъяснил мне представитель фирмы. – По-видимому, он не хотел выходить в дождь из помещения и прерывать игры, – добавил он, уловив мой недоуменный взгляд. – Кроме того, нас здесь знают. Эта машина им знакома.
Так мы проехали без затруднений границу.
Это было лишним свидетельством влияния магнатов промышленности. Контролировать тех, кто контролирует всю страну, никто не решался.
Свободное копирование
