Артисты по-разному встретили мое появление в цирке. Русские - приветливо, участливо. Иностранцы большей частью или делали вид, что не замечают меня, или вели себя подчеркнуто высокомерно. Особенно брат Чинизелли, клоун Анджелло. Но кто искупал все это недружелюбие, так это жонглер Энрико Растелли,- искупал своей общительностью, скромностью и простотой.
Меня поразили его исключительное трудолюбие и неутомимость. Он приходил в цирк рано утром, надевал на талию сетку с большим запасом мячей и репетировал до четырех часов. После обеда снова возвращался на манеж. Все уходили домой, а Энрико продолжал репетировать. Оттачивал свои трюки, отрабатывал приемы. Даже в день свадьбы, когда гости собрались поздравить новобрачных, вдруг обнаружилось, что жениха нет. Энрико нашли в цирке - он репетировал. Я сам был этому свидетелем, так как ходил поздравлять вместе со всеми.
В своем жанре Растелли был неподражаем. То, что он делал на манеже, никому не удавалось повторить. По одному его трюку можно было оценить его исключительное мастерство. Нужны большая выдумка, высокая профессиональная техника и отличное актерское мастерство, чтобы исполнить, например, такой сложный трюк: во время стойки на одной руке жонглировать другой шариками, одной ногой подбрасывать большой мяч, другой - балансировать зонт, а на голове держать зажженную лампу. Вся эта немыслимая комбинация подавалась легко, артистично, изящно. Труда, бесконечных репетиций не чувствовалось. Все воспринималось как шутка, игра, забава. Так, собственно, и был построен номер, он не был откровенной демонстрацией трюков. Растелли изображал юношу, играющего в парке. И одет был в обычный прогулочный костюм - брюки-гольф и легкая рубашка.
Его номер длился минут двадцать - двадцать пять. Для жонглера это очень много. Но и следа усталости не было в его облике. Зрители же были готовы без конца смотреть на этого не такого уж и красивого, но обаятельного и ловкого человека, с лица которого не сходила привлекательная улыбка. Номер шел как аттракцион. Казалось, он и его с неимоверной скоростью летящие предметы занимают весь манеж.
Сейчас жонглеры всего мира используют найденные Растелли приемы и реквизит: игру с резиновыми мячами и зубником. Но в истории цирка Растелли так и остался неповторимым жонглером. Недаром в Италии, в его родном городе, ему поставили памятник. Думаю, что на всех, кто видел Растелли на манеже, он не мог не произвести впечатления: в его работе была необыкновенная заразительность таланта.
Чинизелли не вникал в содержание моих реприз, для него было достаточно аплодисментов.
- Карашо,- сказал он мне по окончании представления.- Ты будэш работай на мой цирка.
Я воспрянул духом: была работа, а это главное. Правда, жалованье мизерное. В городе запрещено было поздно ходить, и сборы были неполные.
Свободное копирование
