Город Умань - военный городок. Здесь размещался штаб армии, тут формировались полки. Поэтому в городе было много кадровых офицеров. И директор цирка Лапиадо так составил программу, что в ней было больше артисток. Один кордебалет состоял из сорока молоденьких девушек. А кроме того, в программе участвовала гротеск - наездница Полина Трошкина. Поэтому господа офицеры всем развлечениям предпочитали цирк.
Я уже работал с Полиной Трошкиной в одном цирке, знал ее мужа Дмитрия Кошубина, который, до того как сломал ногу, был жокеем, а потом стал ассистентом у своей жены. Полина, грациозная молодая женщина, работала на собственной лошади по кличке Флора. Флора были изумительная лошадь. Стройная, на лбу белая звезда, ноги до суставов словно в белых чулках, маленькая голова и настороженные уши. Удивительно красивое зрелище представляли они на манеже: изящная наездница в розовом трико и светло-коричневая в яблоках лошадь.
Трошкина пользовалась у публики постоянным успехом, и директора не раз предлагали ей изменить свою фамилию на иностранный манер. Но Полина наотрез отказалась.
- Какая из меня Трошкиниди, когда у меня лицо русское. А потом, пусть знают, что русские артисты могут работать не хуже, а то и лучше иностранных.
- Но тогда тебя будут приглашать в большие города.
- Ничего, если нужно будет,- возьмут и Трошкину.
И верно. Я знаю, что Труцци предлагает наезднице контракт в свой цирк при условии, что она изменит фамилию. Но Полина осталась верна себе, и Труцци пришлось согласиться. Там-то, в Ростовском цирке, я с Полиной и познакомился. А теперь рад был видеть ее в Умани. Но здесь произошла с ней та трагическая история, о которой я узнавал постепенно, когда бывал в городе по увольнительной и прежде всего приходил в цирк.
У меня захватывало дух, когда Полина в темпе, одно за другим делала задние сальто - первый круг, второй, третий. В цирке поднимался шум, кричали "браво". Сам директор Лапиадо, артист-атлет, не мог стоять спокойно.
Закончив номер и соскочив с лошади, Полина, скрестив по русскому обычаю на груди руки, кланялась публике. Аплодисменты не умолкали. Офицеры подкручивали усы и кричали "браво", вызывая Полину на манеж десятки раз. В заключение она очень изящно протанцовывала короткий танец на пуантах.
И каждый вечер в директорской ложе сидел военный начальник Боголюбов. Он приходил только к номеру Полины. И каждый вечер она получала от него цветы и записки. Но все это оставалось без ответа.
Хотя Полина ничего не скрывала от Мити, он, ведя Флору по кругу, кидал злые взгляды на Боголюбова. Он все знал и безумно ревновал Полину.
В один из антрактов в уборную Полины вошел адъютант Боголюбова Милевский. Митя был в гардеробной, но тут же демонстративно вышел. Милевский сделал несколько комплиментов Полине, а потом сказал, что полковник Боголюбов будет счастлив, если госпожа Трошкина любезно разделит с ним компанию с ресторане.
- Передайте полковнику Боголюбову мою благодарность за его любезное предложение, но передайте ему также, что я замужняя женщина и что в стенах цирка работают честные жены.
Митя, который только что вошел в гардеробную, слышал эту фразу. Он сжал в руке стек, а Милевский - рукоятку сабли, и они с минуту молча в упор смотрели друг на друга. Наконец Милевский ретировался. И едва за ним захлопнулась дверь, как Полина бросилась к Мите, обняла его и прошептала ему, что ей никто не нужен, что она любит только его.
Но как ни доказывала Полина свою любовь и преданность Мите, он начал вином заливать свою ревность. Он подсматривал за Полиной, выслеживал ее. И хотя ничего особенного не "высмотрел", успокоиться уже не мог, тем более что Боголюбов продолжал ежедневно появляться в ложе и делал это с упорством, потому что в полку смеялись - цирковая наездница сделала ему "аттанде".
Свободное копирование
