Память не постарела

Память не постарела

 Предвоенные годы. Было счастливое детство.

 Жили в селе Крылатское. Свой сад, огород, хозяйство. Куры, козы, поросята. Управлялись со всем. Мама работала в Москве, на кондитерской фабрике. У Белорусского вокзала, где памятник Максиму Горькому, на углу была аптека. Ленинградское шоссе. По ту сторону – гастроном. А за гастрономом – кондитерская фабрика. До войны выпускала очень вкусные конфеты. Меня мама в неучебные дни часто брала с собой. Я видела большие ящики с козинаки, маком, халву и вафли. Кушать на месте можно было, сколько влезет! Брать домой строго запрещено. А бракованные конфеты, вафли своим рабочим выписывали по низкой цене или даже бесплатно. Мама работала бригадиром и часто выписывала брак.

 Ох, интересная картина! Мама выпишет несколько мешков брака, а там вафли, шоколадки, орехи, разные вкусности. Привезёт всё это машина (раньше трёхтонки были) к дому, и таскаем на чердак, а там постелены домотканые подстилки. Полчердака засыпали вкуснятиной! Так соседские ребятишки все к нам приходили.

– Тётя Паня, можно, мы у вас немножечко на чердаке посидим?

– Ну, ладно, лезьте, идите!

И начинался пир! Выбирали шоколадки. А вафель столько много было, что мы ими коз кормили. И так до 41-го года.

Когда началась война, фабрика ещё работала. А в конце сентября её закрыли. И начальник сказал рабочим:

– Берите домой продукцию, а то немец разбомбит. Фабрика закрывается.

Я в то время была с мамой. Ну, взяли, она – в сумочку килограмм десять, я – килограмма два. Только стали выходить с проходной, тревога. Всем в подвалы! Куда-то нас загнали, а там красивой посуды полно-полно, помню. Сидели в темноте, может, час, а может, два. Отбой! Вылезаем из подвала. Я свои конфеты держу. Мама тоже. Проходим мимо углового магазина, а там разбой. Мужики и бабы тащат продукты мешками. Конная милиция: «Стоять!» И всех – пах-пах! На месте! Так и повалились с мешками и ящиками! И помню крики: «Оттащить! Оттащить!» И складывали их возле входа. Кто визжит, кто бежит, а мы с мамой быстрее на паровой поезд до Кунцева. Когда проходили мимо памятника Горького, там тоже трупы лежали, то ли жуликов, то ли разбомбленных. Я хорошо запомнила расстрел с лошадей. Сидит на лошади военный, в руке пистолет, за спиной винтовка, и группа солдатиков – охрана и те, кто трупы таскал.

Это была моя последняя поездка к маме на фабрику за конфетами. Таких вкусных я, кажется, до сих пор не ела! В детстве всё вкусно, что сладко.

С конца сентября по ноябрь в Москве была паника, многие уезжали, бросив всё. Грабили квартиры, магазины, ателье, склады, но был приказ Сталина: расстреливать на месте! И правильно.

Такие у меня в памяти остались картины – приятные и жуткие.

Сейчас всё есть. Живи! Но воруют и грабят. Вот на недельку тот бы приказ Хозяина! Сразу бы поутихло. Сейчас бабки и молодёжь по темноте ходить боятся. Дожили! Я помню спокойное довоенное время, у нас по домам никто не лазил. Уходишь, положишь коромысло возле двери – хозяев нет. Никто не заходил. Даже в войну в Москве жили в общежитиях скопом, но воровства почти не было.

Что же за время такое настало? Телевизор страшно смотреть. Одни грабежи и убийства.

Ребята, давайте жить дружно. Не хулиганьте!