Засада. Ментовские хроники

Засада. Ментовские хроники

 Нас выбросили на место еще затемно.

 Двух оперативных уполномоченных уголовного розыска и кинолога со служебно-розыскной собакой.

 Берег Волги и густой ельник. Безлюдное место, где были обнаружены товары, украденные из сельского магазина – костюмы, пальто, меха, отрезы ткани. Вещи милиция по-тихому вывезла, а у мешков, наполненных внутри ветками, посменно дежурили оперативные группы.

 Чтобы не вспугнуть преступников, которые тоже могли в этот глухой час находится где-то поблизости , оперативную машину оставили достаточно далеко от места засады и потом долго пробирались сквозь темный, запущенный лес - сонные, не отдохнувшие, мечтавшие о сигарете…

Но все, однако, в конце концов, приходит к своему завершению.

 Мы пришли.

 Мешки лежали в кустах, в небольшой лощинке, хорошо замаскированные, так, что даже за несколько шагов увидеть их было довольно трудно.

 Группа областного управления внутренних дел, дежурившая до нас, тут же во главе с разводящим двинулась в обратный путь. В нее тоже входили два опера и кинолог с собакой. Они спешили, Быстро светлело, близлежащие деревни

просыпались, и любые передвижения в районе засады должны были быть полностью прекращены.

 Прощаясь, разводящий показал на мешки и пожелал нам удачи.

 Стояло жаркое лето. Пели невидимые птицы. День обещал быть сухим и ясным.

 Не успели шаги ушедших затихнуть, как мы все трое, вырвавшиеся на сутки из своих прокуренных кабинетов, не сговариваясь, побросали телогрейки на траву и сразу же повалились сверху, радостные, шальные от выпавшей на нашу долю удачи.

 Потянулись блаженные минуты. Мы находились в кустах, на краю лощинки.

 Заботиться о мешках не приходилось.

 Было уже совсем светло, и преступники вряд ли решились бы рисковать, появившись у мешков. Кроме того с нами был Каро – черная с желтыми подпалинами овчарка. Два торчащих уха ее были чувствительны как радары. Вместе со своим проводником Васькой пес только что приехал с учебных сборов, тренированный, прошедший дополнительную подготовку. Так что…

 Первый час мы дремали, несмотря на полученный инструктаж «в засаде ни в коем случае не спать!» Старший лейтенант Войт, который был нашим бригадиром, в матросском тельнике и неизменных галифе, – длиннорукий, чубатый, с крупным кадыком, похрапывал громче всех.

 Когда солнце начало припекать, мы решили позавтракать, а потом позагорать - разделись до пояса. Никто из нас этим летом не загорал. Спать больше не хотелось. Лежа, глядя в чистое, без единого облачка небо, с час еще лениво перекидывались пустяшными фразами ни о чем…

 Потом Войт принялся пересказывать Ваське "Милого друга" Мопасана.

 - На тридцать семь франков… - у старшего опера была цепкая память на денежные расходы, кого бы они не касались. - Дюруа покупает цветы и пишет записку: "Госпоже де…"

 Хорошо помню, что за этим последовало.

 Ваське что-то пришло в голову, он спустился к кустам, где лежали мешки.

 Замахал руками.

 Мы с Войтом сбежали в лощину.

 То, что мы увидели, было невероятно. Невозможно было такое себе представить.

 Из мешков были вытряхнуты ветки.

 Увядшие пожухлые они валялись под кустами, рядом с мешками.

 - Собаку на обыск местности! - Войт быстро принял решение. – Далеко они не могли уйти! Ты! – Это мне. - К деревне! Я – на берег! Сбор здесь! Через тридцать минут!

 Мы похватали телогрейки. Я поправил поясную кобуру, бросился к тропинке.

 Лес сомкнулся за моей спиной, так же, как несколько часов назад за группой, которую мы сменили.

 Я шел быстро. От места засады в чащу вела едва заметная тропинка, от нее отходили другие, еще менее приметные. Ниоткуда не доносилось ни звука. Преследуя преступников, мне следовало тщательно запоминать дорогу – через полчаса один или с задержанными - я должен был вернуться по ней назад.

 Стояла глухая тишина. Вокруг не было ни души. Я шел уже минут двадцать. Повернул назад. Первое же пересечение тропинок поставило меня в тупик: какой отдать предпочтение.

 Лес стоял мрачный, дерево к дереву, весь в завалах, ощетинившийся сухостоем.

 Неожиданно где-то близко раздался треск сучьев. Я встал за дерево, загнал патрон в патронник, снял курок с предохранителя.

 Треск приближался.

 - Стой!

 На тропинку выпрыгнул Каро! За ним показался притихший, сконфуженный кинолог.

 Пес, скорее всего, взял след группы, которая дежурила до нас.

 Мы вернулись к месту злополучной засады. Старший лейтенант Войт ждал нас.

 Было еще начало одиннадцатого. Смена должна была прибыть рано утром следующего дня, а между тем наше пребывание в засаде было уже бессмысленным.

 - У меня строгий выговор неснятый. Меня точно погонят. Вас могут оставить, вы недавно работаете… - Войт бросил телогрейку на траву. Сел.

 - Каро спишут на гражданку… - Васька чуть не плакал.

 Пес прислушивался к разговору, не оставляя без внимания лощину внизу. Он не был в состоянии осознать все последствия случившегося.

 Знающие себе цену и довольные собой приехали мы сюда несколько часов назад. Теперь от нашей самоуверенности ничего не осталось.

 - За нами могли следить, - предположил Войт. – Ждали, пока мы задремлем…

 - Каро обязательно бы почуял!

 - Любого? – Старший лейтенант что-то прикинул.

 - Чужого – обязательно! На своего он мог и не среагировать.

 - Как понять "на своего"?!

 - Ну, кто с ним работает, кормит, ухаживает…

 - Стоп! – Войт вскочил на ноги. – Твой сменщик! Кинолог, который был ночью… Ну, которого ты сменил… Как у тебя с ним?

 Васька подумал.

 - Нормально… Мужик как мужик. Женатый. Сначала вроде ревновал... - он

сделал ударение на первом слоге, по-местнму. - Каро-то он посильней его Шайтана. Моложе...

 До меня тоже дошло.

 «Преступники не стали бы вытряхивать ветки… Зачем?! Да еще из всех мешков… При нас! Достаточно на ощупь… Что там – ветки или вещи?! »

 - Я понял! Это наш старший опер его подучил! - Войт с хода перешел на шепот. - За ним такое водится… Разыграть, подшутить… Его почерк! Ладно, я ему тоже устрою!

 Мы вернули ветки назад в мешки.

 Вернулись к своим занятиям.

 Но настроение праздника, которое было, к нам уже не вернулось.

 День тянулся долго. Мы почти разговаривали, погрузившись в свои мысли.

 Ближе к вечеру Войт определил место каждому по разные стороны мешков.

 Ночь, прошла в напряжении, в тягостном старании не пропустить ни одного подозрительного звука из доносившихся в темноте.

 Преступники так и не пришли. Утром нас сменила другая команда.

 Не пришли преступники и в последующую ночь.

 Через дня три засаду в лесу сняли.

 Никогда после я не спрашивал у Войта, разговаривал ли он с нашим коллегой – шутником, который, возможно, все это подстроил с мешками. Войт тоже ничего мне об этом ни разу не говорил. И, вообще, к истории с неудачной засадой мы никогда больше не возвращались.

 Что-то подсказывает мне, что Войт так и не разговаривал с коллегой,

 Задавая вопрос, он фактически признался бы в том, что во время нашего дежурства кто-то тайно заглянул в мешки, которые мы охраняли! А если бы балагур не признался в розыгрыше?! Мигом разошлась бы молва о том, что преступники приходили за краденым и мы их упустили! К тому же никого не поставили в известность!

 Так ли было на самом деле?

 Зачем преступникам выбрасывать все ветки из мешков?! И Каро! Он ведь был с нами ?! Служебно-розыскная собака, прошедшая учебные сборы и на отлично сдавшая экзамены! Пес не мог не почуять чужих и непременно бы подал знак кинологу! Или, на худой конец, залаял!

 Увы! Правды я так никогда и не узнаю.