|
|
19.06.2012
Иерусалим, Израиль, Израиль В легендарном Переделкино
Я как-то писал, что нигде не чувствуется так корпоративная писательская солидарность, как в Домах творчества. Особенно это чувствуют люди со стороны, и я быстро ощутил это, впервые попав в Переделкино. Оно и понятно. В то время, как большинство соседей по Дому Творчества по будням шли к письменному столу, в редакции газет или журналов, я отправлялся на службу в милицейскую к о н т о р у и напрочь забывал о литературе. Старший опер отделения уголовного розыска на каширском направлении Московской железной дороги, я пребывал в Переделкино вне писательской среды, постоянно открытый для общения с творцами...
Однажды случилось так, что в комнату, где я жил, постучал незнакомый литератор – средних лет, скромно одетый с небольшим малозаметным дефектом глазного зрачка. Еще я обратил внимание на то, что он был в фуражке. - Мы с вами соседи, коллега. У меня проблема... Надо срочно поехать за очками, а с женой мы встречаемся только завтра. Нет денег. Вы не могли бы... Я был рад проявить писательскую солидарность. Полез в бумажник. - Спасибо. Завтра я верну. - Они мне пока не нужны... Коллега не пришел ни завтра, ни через неделю. Я не вспоминал о нем, пока случайно не услышал разговор двух горничных, убиравших коридор. Одна громко сказала другой: - Опять появился этот кидала... С бельмом. Помнишь? - Долгонько его не было. - Ждал, когда заезд сменится... Мои соседи по столу, оказалось, слышали о мошеннике, который под видом писателя периодически кидает доверчивых лохов, занимая у них деньги. - Он не одного уже обманул. Как новый заезд – он снова здесь... - На этот раз ему конец, - объявил я. - Где вы его найдете?! Тут в одном только совхозе несколько тысяч человек. А еще поселки! В самом Переделкино тысяч сорок..... Непрофессионалов обычно гипнотизирует количество проживающего вокруг населения. Между тем, если ищешь афериста, принимать во внимание следует только мошенников. В Переделкино их не должно было оказаться более трех. Особых трудностей в розыске мошенника я не предвидел. «В фуражке, пожилой, да еще с заметным бельмом на глазу...» То, что из всех проживавших в Доме творчества писателей аферист попал на мента, было для него фатальным. - Соседи должны его знать... - Как скажешь, начальник... – дурацкая эта приговорка была тогда постоянно у всех на слуху. Писатели охотно ею щеголяли. - И когда начнете розыск? - Вот закончу рукопись, оставлю свободный день перед отъездом и пойду... - И сдадите в милицию? - Повешу в Доме Творчества. В столовой на люстре... И день этот настал. Рукопись упакована, уложена в сумку. Соседи по столу успели познакомить с моими планами своих коллег. Короче: в Доме творчества ждали дальнейшего развития событий. Утром я вышел на поселковую улицу. Мошенник не должен был наезжать издалека. Не мог он и приходить со стороны станции «Переделкино» - его потенциальные жертвы, как правило, прибывали оттуда. Я направился в сторону более удаленной от Дома Творчества платформы «Мичуринец». Жизнь поселка здесь выглядела более патриархальной, меньше чувствовалась близость писательского муравейника, по улицам шастали куры, несколько человек с ведрами брели к колодцам. «Дачники...» У хозяев колодцы, как правило, под рукой, внутри дворов. Я не пошел к дачникам. Не стал терять времени. В конце следующей улицы какой-то мужчина занимался саженцами. Я подошел. - Мужик, слышь... Ищу друга, пожилой он, с бельмом. Где-то здесь живет... Мужик оставил саженцы. - Есть один... – Он показал вдоль улицы. – Дом с синей террасой. Тут недалеко. - В фуражке ходит? - Не видел. - А бельмо? - Бельмо есть. Дом оказался действительно неподалеку. Синяя терраса. За ближайшим окном перед столом сидел пожилой человек, лицо было опущено – он что-то разглядывал лежавшее перед ним на столе. Я постучал в стекло – мужчина поднял голову. В глазу у него было большое мутное пятно. Но это был не мой аферист. Мужчина ремонтировал часы. Увидев меня, он пошевелил губами - что-то сказал. В комнате появилась пожилая женщина, она подошла к окну, открыла форточку. - У вас часы в ремонт? - Нет, - я привлек внимание часовщика. - Деньги в Доме творчества занимал? Так мог спросить только тот, кто имеет на это право. Мужчина и женщина переглянулись. - Много? – спросила женщина почему-то. - Не очень. Обещал быстро вернуть, - я был настроен решительно. Они снова переглянулись. Подумалось: «Наверное, каждый обманутый приходит сначала сюда, к часовщику ...» Женщина о чем-то спросила у мужчины, я прочитал по губам: - Сказать что ли? Мужчина подумал, махнул рукой, снова спрятал лицо в бумагу с винтиками. - Это Панков. – сказала женщина в форточку. – За ним это водится. Все знают и молчат. Не хотят связываться! А люди к нам идут... Дом 11... - Где это? - Дальше... – Она объяснила. - Как жена уедет в гости, он и колобродит...Он живет в первой половине. Вторую они сдают. Дом 11 оказался недалеко и действительно состоял из двух половин. Я прошел в первую. Дверь была не заперта. - Кого? - Из комнаты появился мужик в накинутом на майку пиджаке, в теплых прошитых штанах, с круглым хитроватым лицом, с бельмом на глазу. Я его сразу узнал, достал так называемые красные корочки. Ксиву. - Что делать будем? Может пройдем по холодку... - Надо же... – удивился он показано. – Только к вам собрался – и тут вы! Чуть не разошлись... - Где деньги? – Я не стал тянуть. - Это разом... – Он повернулся к вешалке с рабочей одеждой. Там, я понял, он прятал свои нетрудовые доходы. Требуемая сумма была собрана мелкими купюрами. Все они были перегнуты многократно, прежде чем поместиться в укромных тайниках одежды. – Вот! Меня отвлекло начавшееся в избе исключительное зловоние. С Панковым случился приступ медвежьей болезни. – Извините, я сейчас! – крикнул он, бросаясь куда-то в сени и прижимая обеими руками сзади теплые штаны. Я не стал ждать, с деньгами пошел на выход. Дверь в избу не прикрыл – слишком зловонно было внутри, калитку тоже оставил открытой, но уже просто в знак неуважения. Был теплый день. Начало переделкинского дачного сезона. На столбах белели листочки с предложениями. Увидел я и объявления, предлагавшие снять вторую половину дома, из которого я только что вышел. Не поленившись, я односложно охарактеризовал хозяина на каждом объявлении... Вернулся в Дом творчества. Мое писательское бытие на том заканчивалось, пора была возвращаться к жизни вокзального опера. Мента. До принятия в Союз Писателей СССР оставались годы. 06.03.2023 в 09:52
|