автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Otto_Bismark » 1848 год - 5

1848 год - 5

30.03.1848
Шёнгаузен, Германия, Германия

В дополнение к истории мартовских событий приведу здесь разговоры, которые я вел через несколько недель после этого с лицами, пожелавшими встретиться со мной, считая меня доверенным лицом консерваторов. Одни хотели оправдать свое поведение до и после событий 18 марта, другие -- передать мне свои наблюдения. Полицей-президент фон Минутоли жаловался, что его упрекали, будто он предвидел восстание и ничего не сделал, чтобы предупредить его. Он отрицал, что ему были известны какие-либо тревожные признаки. Я возразил, что слышал в Гентине от очевидцев, будто за несколько дней до 18 марта по направлению к Берлину проехали какие-то люди, похожие на иностранцев и говорившие в большинстве по-польски, причем одни из них открыто везли с собой оружие, а другие -- тяжелые тюки. В ответ Минутоли рассказал, что министр фон Бодельшвинг вызвал его в середине марта к себе и выражал ему свои опасения по поводу происходившего брожения умов; тогда Минутоли свел его на одно собрание перед палатками. После того как Бодельшвинг послушал, какие речи там произносились, он сказал: "Люди говорят вполне разумно, благодарю вас, вы удержали меня от глупости". При суждении о Минутоли подозрительной была его популярность в первые дни после борьбы на улицах. Для полицай-президента[1] популярность, как результат мятежа, была неестественна.

Меня посетил также генерал фон Притвиц, командовавший войсками, [расположенными] около дворца. Он рассказал мне, что с их отступлением дело обстояло так: после того как ему стало известно обращение "К моим дорогим берлинцам",[2] он прекратил сражение, но продолжал занимать для защиты дворца Дворцовую площадь, цейхгауз и прилегающие улицы. Бодельшвинг обратился тогда к нему с требованием: "Дворцовая площадь должна быть очищена!" -- "Это невозможно, -- ответил Притвиц, -- тем самым я выдал бы короля". -- "Король в своем обращении повелел, чтобы все "общественные места"[3] были очищены, -- сказал Бодельшвинг. -- Дворцовая площадь -- общественное место или нет? Я еще министр и точно знаю, что в качестве министра я должен делать. Я требую, чтобы вы очистили Дворцовую площадь".

"Что же мне оставалось делать, -- закончил свой рассказ Притвиц, -- как не отойти?" -- "А я счел бы самым целесообразным, -- ответил я, -- скомандовать унтер-офицеру: "Возьмите этого штатского под стражу". Притвиц возразил: "Когда приходишь из ратуши, всегда делаешься умнее.[4] Вы рассуждаете, как политик; я действовал исключительно, как солдат -- по инструкции руководящего министра, опиравшегося на высочайше подписанное обращение". Я слышал из другого источника, будто Притвиц прервал этот свой последний разговор с Бодельшвингом, происходивший на улице, бросив в гневе саблю в ножны и пробормотав то, что Гец фон Берлихинген кричит в окно имперскому комиссару.[5] Затем он повернул коня налево и молча поехал шагом по Шлосфрейхейт. Когда посланный из дворца офицер спросил его, где находятся войска, он едко ответил: "Они проскользнули у меня между пальцами, -- ведь тут все распоряжаются".[6]

От офицеров ближайшего окружения его величества я слышал следующее. Они разыскивали короля, но не могли сразу найти его, так как он удалился по естественным надобностям. Когда он появился, они его спросили: "Ваше величество приказали, чтобы войска ушли?" Король ответил: "Нет". -- "Они, однако, уже уходят", -- сказал адъютант и подвел короля к окну. Дворцовая площадь была черна от заполнивших ее штатских, за которыми еще видны были штыки уходивших солдат. "Этого я не приказывал, этого быть не может!" -- воскликнул король в замешательстве и негодовании.

О князе Лихновском мне рассказывали, что он попеременно распространял наверху, во дворце, панические слухи о слабости войск, о недостатке провианта и военных припасов, а внизу, на площади, по-немецки и по-польски уговаривал повстанцев держаться, -- наверху, мол, пали духом.



[1] 83 Полицей-президент -- начальник полиции.

[2] 84 Обращение "К моим дорогим берлинцам" -- манифест прусского короля Фридриха-Вильгельма IV, подписанный в ночь с 18 на 19 марта 1848 г., во время революционного восстания в Берлине. B этом обращении король пытался возложить ответственность за предпринятые им репрессии против восставших на "группу бунтовщиков", "шайку злодеев, по большей части иностранцев", возмущающих население. Он призывал "ради всего святого" разобрать баррикады и разойтись по домам, обещая, что "все улицы и площади тотчас же будут очищены от войск и военная охрана останется только у некоторых зданий дворца, у цейхгауза и еще у некоторых помещений, да и то лишь на короткое время".

[3] 85 В обращении сказано: "все улицы и площади".

[4] 86 Приводимая Бисмарком пословица соответствует русской -- "задним умом крепок".

[5] 87 См. трагедию Гете "Гец фон Берлихинген", акт III, сцену 17. Гец-рыцарь, возглавлявший один из крестьянских отрядов во время Великой крестьянской войны в Германии XVI века, впоследствии ставший предателем. На предложение императорского посланца о сдаче Гец отвечает: "Мне сдаться? На гнев и милость? Ты с кем говоришь? Что я -- разбойник? Скажи твоему начальнику, что к его императорскому величеству я, как всегда, чувствую должное уважение. А он, скажи ему, он может меня... " (захлопывает окно).

[6] 88 Письмо пастора фон Боделынвинга от 8 ноября 1891 г. ("Kreuz-zeitung" от 18 ноября 1891 г. No 539) и воспоминания Леопольда фон Герлаха мне известны.

25.02.2023 в 17:55


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама