13/IV. Вчера па пленуме секретарь обкома Сафронов (он по идеологическим вопросам). Это, на мой взгляд, тот тип, который вырабатывается в среде послевоенных "руководящих" комсомольских работников, т. е. таких, которые воспитывались, во-первых, в атмосфере безответственности, во-вторых, в условиях восхваления "удачного" выступления ("у него язык хорошо подвешен"), в-третьих, льстивости близкого своего окружения -- подчинённых и почтительных взоров простых комсомольцев, до которых они "снисходят" в своих беседах и поучениях, и, наконец, в-четвёртых, на примере своих непосредственных руководителей -- секретарей обкомов партии, без критики воспринимая в первую очередь их внешнюю повадку и внешнюю безапелляционность. В результате получается этакий высокомерный болтун, не вникающий в жизненные процессы, попугайно повторяющий избитые истины или с удивлением смотрящий на результаты своей говорильни. Так вот, Сафронов сделал сообщение об итогах совещания идеологических работников центра РСФСР, проходившего при ЦК. Говорил полчаса очень складно. Кончив, садясь на своё место, имел на лице любопытное для стороннего наблюдателя выражение. Тут было всего понемножку -- и чувство снисходительности к слушателям, и улыбка такая небольшая, что вот, мои, как я умею говорить, и победоносный постав головы, как будто он одолел кровожадного дракона, и в то же время налёт скромности, и в фигуре, и в приспущенных веках, и в движении человека к первому секретарю ОК КПСС Юнаку, как бы говорящим -- всё выложил, что умел, не знаю, как получилось, и, наконец, в уверенно поднятом носе выражалось уверенность, что вряд ли кто смог бы "так оторвать речугу". А всё это, причудливо перемешавшись, ясно выражало -- я своё дело сделал, а теперь вы как хотите.
Свободное копирование
