28/X. Последние два дня был в Богородицке. Завтра там, в посёлке Товарково, открывается первая областная с/х выставка. Колхоз им Кирова. Это деревня Павловка, километров в двух от Товарково. Председатель Сергей Васильевич Фёдоров, Герой Социалистического Труда, бывший разведчик. Теперь речь не о нём, а о колхозном агрономе Поповой. Наталья Михайловна смуглая ещё совсем молодая девушка, лишь два года назад, как окончила Богородицкий с/х техникум. Широкие русские губы, разлапистые, на несколько тонком лице. Год проработала в Каменском районе. По "обстоятельствам" захотела переменить место. И вот попала сюда. Довольна. Квартиру дали в поселке выработанной шахты, хотя до правления минут сорок хода полем. Но близко Товарково -- минут 20. И зарплата 90 рублей. Девушка видно энергичная живая. "Учусь заочно в Балашихе (это ВСХИЗО), кончила первый курс, да вот с переездом немного застряла. Учиться время есть, всё равно, ведь, читать надо, да и хочется". Эта -- не в пример тому зоотехнику, Сергею Петровичу Курилкину, которого встретил в Центральном отделении совхоза "Диктатура", и который, стараясь скрыть леность ума, ссылался на то, что "учиться заочно -- нет времени". Наталья Михайловна свободно ориентируется в своих агрономических вопросах, бойко разговаривает.
Напротив правления колхоза -- старая ветла. Она привлекла моё внимание тем, ещё не сбросила и половину своих листьев, тогда как другие деревья сейчас везде стоят уже почти голые. Ветла очень стара. Её ствол -- у основания в обхвате метра на три с лишком, -- покрыт заскорузлой грубой, с глубокими трещинами корой. Сквозь поредевшую листву видны толстые, короткие, скрюченные морозом и ветрами, сучья. Мелких сучьев несущих листья осталось мало: обледенения прошлых лет, видимо, не прошли для ветлы бесследно, а сил быстро пустить новые побеги, выкормить их, у неё, наверно, уже не хватает. Стара она, очень стара, века три простояла; толстенный ствол её наклонился слегка в одну сторону -- видимо туда, куда чаще всего дуют сильные ветры. Безобразны и кажутся мёртвыми её обрубки-сучья. Но ещё зелёные узкие листья её всё продолжают и в эту позднею, осеннюю пору победно, и весело трепетать, веселя душу прохожего, убеждая его -- как сильна может жизнь, как радостна, и непреходяща. И сруби это дерево -- сразу осиротеет всё вокруг -- и избы, что стоят рядом, и что строились хотя, и очень давно, но уже тогда, когда ветлу считали старухой, и более молодые соседские ветлы, тоже уже старые, но вероятно дочери дерева-ветерана, и поля, что виднеются тут же рядом, за околицей. Уйдёт это дерево из жизни -- и всё обеднеет вокруг, станет унылее. Есть и люди такие. Сохранив до глубины старости молодую душу, пытливый весёлый ум, они озаряют окружающих теплом, наполняют души их частицей своего жизнелюбия и радости.
Свободное копирование
