***

 +++

(21.01. 73 г.)

Здравствуйте Миша! То, что переписка заглохла, полностью перевожу на свой счёт. Писать не хотелось. По причине собственной ужасающей безнравственности. Как-нибудь напишу письмо по теме. Тоска. Погибли друзья с МРСа 1057. Большой привет Вашей кочегарке. Жигульский, наверное, все-таки, умер? Ну и хрен с ним (шутка). Вы знаете, как отличить зайца от зайчихи? Если побежал – значит, заяц. Если побежала – зайчиха. Это без всякой связи, как говорит Усть Янцев. Ну-с. Пока. Пишите.

Подпись. 

Залив Корфа.

 (Им не хватило одной сдачи до плана. Был шторм. Портнадзор по рации запретил заходить в устье реки и приказал пришвартоваться к судну, стоящему на рейде и переждать шторм. Капитан выключил рацию и повел сейнер в устье. Может, ему не хватало чего-то другого...)

Посвящается капитану МРСа 1057.

***

Мы подыхаем по горло в солёной воде,

мы задыхаемся на восхитительных пляжах,

чёрные тучи по небу летят, будто чёрная сажа.

Северный ветер гуляет в моей бороде.

Смерть гуляет вокруг и внушает: удачам не верь!

Есть такая игра – я сегодня тебя упустила.

Дышит день тяжело, как затравленный, загнанный зверь,

извиваясь и корчась в малиновых лапах светила.

Эта песня проста, эта песня предельно проста.

А сегодня она продирает морозом по коже.

Мы уходим на день, а находят нас месяц спустя,

и на пирсе потом целый мир опознать нас не может.

Кровь гудит, как орган, есть не страх, а животная страсть.

И над разумом разум в такие минуты не властен.

В налюбившихся всласть, и уже, в надышавшихся всласть,

есть простреленный флаг. Остальное – ничтожные страсти.

То, что я разглядел, это небо и землю любя,

бьёт сегодня под борт ослепительней, злее и резче,

мой единственный грех – то, что верую в жизнь и себя,

в остальном я не грешен!

Я, конечно, умру, надо мной будут гибнуть культуры,

будут строиться памятники, рушиться материки.

И над этой вознёй пролетит одиноко и хмуро

капитан МРСа, на штурвал положив кулаки.

(Залив Корфа. Погиб весь экипаж МРС 1057. Июнь 1973 года).