Мои четыре жизни - 26

Ч. 26 Новые начальники и новые проблемы

Между тем в приёмке происходили изменения. Ушли в запас на пенсию районный инженер, оба старших военпреда. На место районного инженера прибыл капитан 1 ранга Александр Николаевич, бывший наш коллега по службе на Урале, только он был в соседнем городе, а старшим военпредом стал капитан 1 ранга Вениамин Николаевич, который раньше был заместителем.

Оба они были однокашниками по академии с моим бывшим старшим военпредом Фёдором Ивановичем, и во время учёбы в академии жили в одной коммунальной служебной квартире, поэтому все знали друг друга, как облупленных.

По традиции оба занялись дачами, получив участки на Карельском перешейке вместе с руководителями завода. Те, кто строили дачи, знают, как много для этого нужно, а где в то время можно было всё достать, как не через завод?

Должен заметить, что дачные кооперативы здорово сплачивают людей, вы это знаете не хуже меня по одному самому известному в нашей стране дачному кооперативу. Предлагали участок и мне, но я отказался.

Все вопросы на заводе решались дружески, даже более того, по-семейному. Не скажу, чтобы я был от этого в восторге. Меня тошнило, когда шеф, подписывая какую-нибудь очередную бумагу с переносом сроков, спрашивал начальника производства или главного инженера: «Честное купеческое?», прекрасно зная, что и эти сроки будут нарушены.

У военпредов тогда бытовало выражение «сжиться с производством». Это и был как раз тот самый случай. Раздражали меня и бесконечные просьбы-приказы из заказывающего управления в Москве.

Например, приготовить подарок, который будет вручать начальник московского управления какому-нибудь главному конструктору или генеральному директору в другом городе по случаю юбилея.

Когда начальником управления был вице-адмирал Вениамин Андреевич, таких просьб-приказов никогда не было, а теперь они посыпались градом.

От меня с такими просьбами отвязались после того, как я спросил звонившего куратора из Москвы: «Мы все должны скинуться на подарок? Вы по сколько сдаёте и как мне это объяснять офицерам? – Нет, ты реши этот вопрос с производством». Я ответил, что решать ничего не буду, поскольку не собираюсь попадать в зависимость к руководству предприятия.

Шеф после этого со злостью мне сказал: «Ну, ты не дипломат!» Подарки готовили на заводе, но тоже, естественно, не за свой счёт, а завышали стоимость изделий. Но я это не подписывал, шеф сказал, что экономика - его вопрос.

Кстати,  такие подарки были тогда общепринятой практикой. Директор нашего завода хвастался, как он подарил на юбилей Устинову уникальные антикварные шахматы из слоновой кости. Добывал их не он, конечно, а коммерческая служба и, естественно, не на свои кровные деньги.

К Устинову была очередь министров, военных в больших званиях и руководителей самых крупных предприятий. Порученцы брали подарок, а поздравителю выделялась одна минута на поздравление.

Но наш директор был не промах, не выпустил из рук подарок, который привёл Устинова в восторг. Он сказал: «Ну вот, хоть один человек принёс толковый подарок, а то несут всякую…(приводить это слово я не стану):  пушки, ракеты, корабли». Директор удостоился пятнадцатиминутной беседы, во время которой успел что-то выпросить.

Отношения между мной и старшим военпредом стали обостряться, когда я без обиняков сказал ему, что он постоянно идёт на поводу у производства. Но открытого конфликта ещё не было.

Видел я и то, что он часто стал выпивать с заводским начальством, шёл по пути Юрия Петровича, который, к несчастью, недолго прожил после выхода на пенсию.

Ещё одна стычка у нас была по поводу политотдела. Труженики, которые в нём служили на проспекте Римского-Корсакова, обнаглели до того, что им стало тяжело нести дежурство в собственной конторе.

Позвонил зам. начальника политотдела и сказал, что от нашей приёмки следует выделить офицеров для дежурства по политотделу.

Я ответил, что только по согласованию с заказывающим управлением, и если политработники придут принимать в цех изделия. Тот ответил, что пусть ему позвонит старший военпред и бросил трубку. Шеф выразил мне крайнее неудовольствие, что я порчу отношения с политотделом.

Рано или поздно наш конфликт должен был перерасти в открытое противостояние. Так и случилось. Был июнь, конец полугодия. Люди моего возраста помнят, что тогда происходило так называемое социалистическое соревнование между Москвой и Ленинградом. Да ещё надвигалась и круглая дата 7-го ноября.

Для условной «победы» в том соцсоревновании, по результатам которого на ленинградское городское и партийное начальство сыпались премии и награды, требовалось сдать строившийся ракетно-артиллерийский корабль, эсминец проекта 956.

Не знаю, какие там были ещё проблемы, говорили, что по двигательной установке и радиолокационному оснащению, но то, что нужно было поставить артиллерийские установки – это точно.

Артиллерийские установки для этого корабля изготавливал наш завод. Я занимался тогда только конструкторской документацией, производство после нескольких моих стычек с заводом по поводу качества и сроков,  а точнее, подписание документов, взял на себя старший военпред.

Конец квартала, а тем более полугодия на производстве - горячее время. Шеф всё продумал и ушёл в отпуск на свои сорок пять суток и плюс дорога, предупредив, что искать его бесполезно: он едет на охоту в Карелию.

По приказу районного инженера я остался исполнять обязанности старшего военпреда.